уж, не ожидала я такого поворота почти-что от моей мамы!
Я стала думать, что делать. Мне было немного страшно, потому что он мог начать наведываться ко мне, раз он знал, где я живу. У меня, конечно, оставалось небольшая надежда – может быть он не запомнил моего этажа. Но все равно опасность оставалась. И что мне делать с его магазинчиком, раз он находился по дороге к моим любимым сушам, куда я ходила почти что каждый день! Это было ужасно, его присутствие на моей карте местности меня смущало. Ведь теперь надо было «что-то делать» с его тропинкой. Ужас! Вот заграбастал территорию. Я решила, что в течении несколько недель следует обходить «его» тропинку.
На следующий день я это сделала, когда опять пошла за сушами. Но еще через день я решила рискнуть, потому что неприятно было, что какой-то нахал захватил себе мою территорию и стесняет меня. Нельзя было допускать этого хамства! Я пошла по тропинке, но уши мои были настороже. Я не услышала голоса зазывалы, хотя он обычно кричал, и смело пошла дальше, хотя и изначально собиралась это делать, ведь он мог просто стоять и раздавать свои листовки без голосового озвучивания. Я вынырнула из-за угла и увидела, что перед киоском его нет. Я обрадовалась – ура-ура может быть, его уволили! Очень часто увольняли «недовольных» после общения со мной, а может быть перебросили на другой объект. Я обрадовалась – ура-ура! И весело прошла мимо «Избенки». Еще несколько дней я настороженно ходила по этой тропинке, но потом, похоже, их пост сняли, и я, обрадованная, почти-что совсем забыла об этой истории.
Увольнение расклейщика
Прошла неделя с того дня, как я отдала листовки своему первому расклейщику. Я так и не увидела на своем доме и на подъезде никакой расклейки и огорчилась – как быть – неужели меня обманули. Ведь, в принципе, могли просто взять деньги и объявления, и ничего не сделать – а потом сказать, что все, я заработал, давай зарплату. Так было противно! С тяжелым чувством я готовилась к разговору со своим расклейщиком – прошла неделя – не было ни одного звонка, и, как я сказала, у меня были подозрения насчет того, расклеивал ли он вообще или нет. Я позвонила ему, сказала, чтобы он подошел к сбербанку во столько-то часов. Я думала расплатиться с ним и закончить наше сотрудничество, поэтому я не взяла с собой новой партии листовок, хотя они у меня были распечатаны и лежали стопкой на полу.
Я, готовясь к разговору об увольнении, внутри себя старалась продумать речь, как я ему объясню все это, что я его увольняю вроде бы без особых причин, так как свои подозрения, естественно, объяснять ему я не собиралась. Это у меня было во второй раз в моей жизни, когда я увольняла человека – но в первый раз была уважительная причина – что просто закончились деньги, а в этот непонятно что. Я шла и продумывала детали этого тяжелого для меня разговора. И когда я дошла до Сбербанка, я уже была готова решимости уволить этого моего расклейщика (я внутри ругала себя за то, что взяла восточного человека с другой культурой), и нанять нового.
Парень