Михаил Зощенко

Перед восходом солнца


Скачать книгу

бумаги… Можно приписать – хожу в клуб, играю в карты…

      Он раздражен. Может быть, болен. Я хочу уйти, чтоб взять сведения у соседей. Уходя, я смотрю на него. Где-то я видел это лицо.

      – Алеша! – говорю я.

      Он садится на койке. Лицо у него небритое, хмурое.

      Я вижу перед собой Алешу Н. – гимназического товарища. Он был старше меня классом. Это был чистюля, зубрила, первый ученик, маменькин сынок…

      – Что случилось, Алеша? – бормочу я.

      – Ровным счетом ничего не случилось, – говорит он. Я вижу досаду на его лице.

      – Может, я могу помочь тебе чем-нибудь.

      – Абсолютно ничего не надо, – говорит он. – Впрочем, если у тебя есть деньги, дай пятерку, схожу в клуб.

      Я ему даю значительно больше, но он берет только пять рублей.

      Через несколько минут я сижу на его койке, и мы с ним беседуем, как когда-то, десять лет назад.

      – В сущности, история самая пошлая, – говорит он. – Ушла жена с одним прохвостом. Начал пить. Пропил все, что было. Потерял работу. Стал играть в клубе… А теперь, понимаешь, не хочется вернуться к тому, что было. Мог бы, но не хочу. Все ерунда, чушь, комедия, вздор, дым…

      Я беру с него слово, что он зайдет ко мне.

НОЧЬЮ

      На моей подушке лежат письма в редакцию «Красной газеты». Это жалобы на банные непорядки. Эти письма мне дали, чтоб я написал фельетон.

      Я просматриваю эти письма. Они беспомощны, комичны. Но вместе с тем они серьезны. Еще бы! Речь идет о немаловажном житейском деле – о банях.

      Набросав план, я принимаюсь писать.

      Уже первые строчки смешат меня. Я смеюсь. Смеюсь все громче и громче. Наконец хохочу так, что карандаш и блокнот падают из моих рук.

      Снова пишу. И снова смех сотрясает мое тело.

      Нет, в дальнейшем, переписывая рассказ, я уже не буду так смеяться. Но первая запись меня всегда невероятно смешит.

      От смеха я чувствую боль в животе.

      В стену стучит сосед. Он бухгалтер. Ему завтра рано вставать. Я мешаю ему спать. Он сегодня стучит кулаком. Должно быть, я его разбудил. Досадно.

      Я кричу:

      – Извините, Петр Алексеевич…

      Снова берусь за блокнот. Снова смеюсь, уже уткнувшись в подушку.

      Через двадцать минут рассказ написан. Мне жаль, что так быстро я его написал.

      Я подхожу к письменному столу и переписываю рассказ ровным, красивым почерком. Переписывая, я продолжаю тихонько смеяться. А завтра, когда буду читать этот рассказ в редакции, я уже смеяться не буду. Буду хмуро и даже угрюмо читать.

      Два часа ночи. Я ложусь. Но долго не могу заснуть. Обдумываю темы новых рассказов.

      Светает. Я принимаю бром, чтоб заснуть.

СНОВА ЧЕПУХА

      Редакция толстого журнала «Современник».

      Я дал в этот журнал пять самых лучших маленьких рассказов. И вот пришел за ответом.

      Передо мной один из редакторов – поэт М. Кузмин. Он изысканно вежлив. Даже сверх меры. Но по его лицу я вижу, что он намерен мне сообщить нечто неприятное.

      Он мнется. Я выручаю его.

      – Вероятно, мои рассказы