рыба ловят, а носить рыба далеко не хотел, – весело ухмыльнулся Ахмет. – А кораблик, слушай, хороши, да-а?
– Гут корабел, – согласился бывший боцман. – Надо гонцов в волость слать, атаман. Одни не сдюжим.
– Какой волость? – взвился араб. – Бачка атаман, волость пошли – войска прислали, наша без дела совсем останется! Сам большой фрегат возьми – золото купаться будем!
Как обычно, от волнения бывший аденский пират начинал коверкать русский язык всё сильнее. Атаман же размышлял. Месяц назад он выдал замуж старшую дочь, дав немалое, годами набегов скопленное, приданое. Выдал удачно, зять, городской врач-голландец, был человеком рассудительным, небедным и при казачьей непредсказуемой жизни чрезвычайно полезным. Однако у Игната Чернозуба имелась и вторая дочь – погодок. Как раз на выданье. Так что поправить денежное положение не мешало. С другой стороны, рисковать, бросаясь на великолепно выглядевшие фрегаты, представлялось опасным. Ахметке что? Убьют и убьют, никто и не вспомнит. А тут семья…
Он перекатился к краю холма, за которым казаки устроили себе ухоронку, взглянул на море и поинтересовался у Стэмпа, давно прозванного Стопковым:
– Слышь, Джо, а людишков-то на кораблях по скольку наберётся?
– Сотни по три, – прикинул тот. – Считай, из Англии идут, полный экипаж.
– Шесть сотен, – разочарованно протянул куренной. – А в курене мужиков всего семь десятков…
– Так можно мальгашей позвать, – мгновенно придумал Ахмет. – Сакалавы ж вчера только на торг приходили? Они и стрелки отменные, и подраться любят. И из добычи ружьями возьмут, на золото не польстятся. Человек три по ста их будет.
– Откуда там золото, – отмахнулся Чернозуб. – Из дома идут. Вот сами корабли – да-а… А что если…
План, придуманный куренным, был рассчитан на жадность британцев и их неискушённость в местных обычаях. Как и ожидалось, переночевав на корабле, утром флотские спустили четыре шлюпки, на которых послали дозорных обследовать берег. Там их ждали: на высадившихся моряков налетели два десятка конных, среди которых выделялся разодетый «по-восточному» и обвешанный золотыми побрякушками Ахметка. Золотые украшения собирали по всему куреню, надо было произвести впечатление.
Англичане, как и ожидалось, растерялись ненадолго и, быстро перестроившись, начали отстреливаться, однако налётчики тут же скрылись. При этом с разукрашенного «предводителя» слетела притороченная к седлу сумка, похоже, сбитая пулей. Сумку с содержимым представили командующему эскадрой, который, обнаружив внутри кроме десятка золотых монет карту, пришёл в восторг…
– …не поверит, – твёрдо заявил Игнат. – Ну вот скажи, ты б сам поверил?
– А и поверил бы, – шёпотом огрызнулся Ахмет. – Что такой? Карта датский язык писано, недалеко от берега город рисован. Написано – с храмом и дворцом раджи! Чего не то? Датский не английский, ан буквы одни. Разберут, коли захотят.
– Захотеть – захотят, – согласился атаман. –