siebie w butach niemieckiego żołnierza, – указывая рукой на китель, произнес старичок. Он был максимально серьёзен, и мне бы тут включить заднюю, но нет…
– Спасибо, обязательно примерю, – бодро заулыбался я – А вы меня сфотографируете?
Старичок как-то нехорошо усмехнулся и что-то пробормотал опять неразборчивое, протягивая мне китель. Пока я его одевал, седовласый всё что-то бормотал как заведённый, потирал ладони и периодически закатывал глаза.
Впрочем, мне было не до него, – китель пришёлся в пору, я повернулся полюбоваться на себя в профиль перед зеркалом. Повернулся в одну сторону, в другую, а потом вдруг всё вокруг буквально на полсекунды потемнело…
– …ля! – отшатнулся я, увидев своё отражение – но получилось почему-то «Шайзе»!
Из зеркала на меня смотрел молодой белокурый немецкий солдат, – настоящий ариец. Я быстро ощупал лицо, вздрогнул, посмотрев на свои руки, – человек в зеркале делал то же самое. Ни хрена же себе! Это я превратился в немца, что ли? Что за шутки? Голова кругом! Додумать и сойти с ума прямо на месте, к счастью, не успел, – дневальный закричал «Выходи строиться!» Заслышав команду, белокурый немчик, в теле которого я очутился, довольно шустро побежал вниз во двор, где из стекающихся со всех сторон солдат уже формировались шеренги и колонны. Что характерно, – пока всё происходило без моего участия. Как кино от первого лица. Бежать не хотел, – побежал, строиться не планировал, – построился… Смотрю по сторонам: кругом немцы, как в фильмах про Великую Отечественную. Самое интересное, что я прекрасно знал окружающих меня солдат и унтер-офицеров, а они знали меня. Как это вообще возможно?
К сожалению или счастью, но толком поразмыслить над таким фантастическим поворотом судьбы времени не было. Дальнейшие события вообще сплелись для меня в один суматошный клубок: наше подразделение в спешке собиралось, со всеми вытекающими, и убывало на погрузку в эшелон. Мы бегали из казармы к грузовикам, загружали различное имущество, потом нас направили на склады и мы грузили боеприпасы, после ужина опять грузили, но уже подводы…
Улучив минутку, я вытащил из нагрудного кармана свой зольдбух и официально прочёл то, что и так, в принципе, знал: рядовой Максимилиан Ланге, 15.07.1921 года рождения. Оказывается, – я теперь австриец, из Вены. В Вермахте служу с сентября 1940, в декабре зачислен в 3-й батальон 135-го пехотного полка 45-й пехотной дивизии. По должности, – помощник пулемётчика 2-го отделения 2-го взвода 10-й роты. Никогда в жизни не говорил на немецком, – и вот, на тебе: в 40 лет сподобился. Интересно, а по-русски я тоже шпрехаю? Оглянувшись по сторонам, проверил: легко и непринуждённо выматерился вполголоса. Уже хорошо. Я даже повеселел. Главное, – во сне что-нибудь не сказануть, так как посещать местное гестапо пока не входит в мои планы. Впрочем, внутренний голос заверил, что всё контролирует. Поверим, за неимением альтернативы. По крайней мере, вот уже полсуток как я здесь, и пока никто из окружающих меня фашистов ничего подозрительного, вроде бы, не заметил.
Окинув