девушка, не дав ему времени отдохнуть, примчалась в его объятия, и из-за этого он сегодня проспал в школу! Он понимал, что ее нетерпеливое желание быть рядом являлось проявлением ее пылкой любви и не укорял ее за это. Он сам, за время путешествия, истосковался по стройному телу подруги, по ее поцелуям, и сейчас с безграничной отдачей восполнял упущенное. Небольшая разлука даже пошла ему на пользу: по прошествии трех недель влечение его было намного сильнее обычного. То же чувствовалось и в Галь. Сейчас им было комфортно друг с другом, как никогда.
– Забыл тебе сказать, – вдруг сказал Шахар, возвращаясь к прошлой теме. – Я успел днем съездить в ателье и проявить пленку.
– Что ж ты молчишь? – воспряла Галь.
– Дело в том, что все снимки получились великолепно, кроме одного – нашего общего.
– В скверу? Тот, который снимал прохожий?
– Да.
– Покажи, – попросила Галь.
Шахар встал, порылся в своей сумке, достал бумажный пакет, где лежали негативы пленки со снимками, перебрал их, и, найдя то, что искал, протянул девушке. Галь поднесла фотографию к лицу и скорчила гримасу.
На болезненном красновато-зеленом фоне, расположившаяся на одной скамейке их компания выглядела группой уродливых призраков. Луч солнца, попавший в кадр, словно воспаленный рубец рассекал ее надвое, проходя вертикально посередине. Улыбки друзей напоминали звериные оскалы. Могучие стволы сосен, выглядящие как темные пятна, окружали их подобно тюремным стенам.
– Что это за чертовщина? – отстранившись, пролепетала Галь. – Ты уверен, что в ателье не напортили чего-нибудь с этим кадром?
– Как? Они проявили всю пленку сразу. Все снимки из моей поездки замечательны. Только этот не удался.
– Не удался? Да это – просто ужас! Я не могу на него смотреть! Ради Бога, порви его!
Она настойчиво поглядела на своего друга, в ожидании его дальнейших действий. Тот, верный своей рассудительности, развернул негатив пленки и, приблизив его к свету, поискал глазами последний кадр. Найдя, он повернул его так, чтоб и его подруга могла посмотреть.
– Как же я раньше не заметил? – растерянно пробормотал он. – Как такое было возможно?
На негативе этот кадр выглядел еще страшнее. Изувеченное кровавое бельмо по сравнению другими с четкими, яркими и качественными изображениями.
– Это все – сегодняшняя погода, – попытался найти объяснение этому факту Шахар.
– Нет, это мистика какая-то, – возразила Галь. – Я уничтожу этот снимок, хорошо?
– Как хочешь, – пожал плечами Шахар.
Галь схватила фотографию кончиками пальцев с выражением брезгливости на лице, как если бы держала какую-то противную скользкую тварь, яростно разорвала ее, направилась в туалет, бросила клочки в унитаз и рывком опустила рычаг. Мощная струя воды закружила обрывки бумаги, но они как будто отказывались тонуть, всплывая вновь и вновь на поверхность, обращая к нетерпеливой