Страха не было, но сегодня мне предстояло разбираться с бесом один на один, без чьей-либо помощи или совета. Я вновь почувствовал себя на войне…
Дом был старый, ещё сталинской постройки, и проживали в нём три женщины. Невероятно древняя, худющая, краснощёкая бабка из породы «не дождётесь», полная хозяйка за шестьдесят с хвостиком, под сто пятьдесят здорового веса, и, так сказать, сама девица.
Её мы пока не видели, но остальные с поклонами приняли визит отца Пафнутия, руку не целовали, но крестились истово.
На меня поначалу никто внимания не обращал, кому я нужен. На Гесса обратили сразу.
– От же крокодил-то страшенный! Ишь как глазищами зыркает, аж жуть…
– А вы проходите ужо, батюшка! Согреться ли с дороги не желаете, ить каков мороз трещи-ит, а?
– Здоровья ради не возбраняется. – Перекрестясь, отец Пафнутий ещё в сенях принял рюмку водки для здоровья. Хряпнул от души, занюхав рукавом, и не поморщился.
Ну, если, по его же словам, весна наступит приблизительно только в конце мая, понятно, что мёрзнуть и простужаться тут категорически никому не улыбается.
– Хм, исключительно святого дела ради, но от не для ублажения грешной-то плоти.
– Закусить от огурчиком али салом бы? – подкатилась полная хозяйка с подносом.
– Довольно, не трапезничать от пришли, – важно ответил старец, огладив бороду, потом сбросил тулупчик мне на руки и, не разуваясь, попёрся прямо в дом. – Где ваша больная-то?
– В горнице девичьей, – быстренько перехватила инициативу старуха, подталкивая нас обоих в дом и кивая на левую половину. – Уважь от, батюшка Пафнутий, избави девчоночку-то невинную, убереги от нечистого…
– Нет, матушка, ужо от за меня паря мой пойдёт, Федорушка, – категорически удержал обеих женщин мой наставник. – Бесов-то прогонять – дело для молодых да резвых.
– А чегой-то монашек твой в чёрном весь? Чернец, чё ли?
– Гот, – буркнул отец Пафнутий.
– Энто кто, прости господи?! – на всякий случай перекрестилась бабка.
– Это неформальная субкультура, – попытался объясниться я. – Готика с латыни – это тайна, мистика…
– Себе на уме, стало быть. Да уж как молодёхонек он, поди, и опыта нету!
– Опыт – дело наживное, – отмахнулся батюшка.
– Ой, рази ж можно монаху-то к скромной девице в комнатку-то одному без присмотру заходить? Грех-то какой…
– Какой в том грех? Нет от никакого греха! Да и немолода девица уж, за третий десяток перешагнула.
– Тады, может, мы их с монашком твоим и того… – бодро воспрянула бабка, но отец Пафнутий был непреклонен:
– Федьку не дам, и не надейся! Не для того я ученику от знания тайные в башку-то вбиваю, чтоб он по сёлам ваших девок распечатывал. Тьфу на тебя, старая!
– А что ж я? Ить оно богоугодное ж дело…
– Даже помыслить не смей, прокляну!
– Ой, свят-свят…
– От то-то же. – Могучий старец мягко отклеил меня, от шока