этого не делать. Отказ от такой привычки входил в курс самосовершенствования, которому Мила пыталась следовать. Триста шестьдесят дней без порезов, подумать только. Но отражение в зеркале все еще манило, нагое тело искушало ее. Поэтому Мила отвела взгляд. Но перед тем как укрыться в ванной, включила ноутбук, стоявший на столе.
В скором времени ее ждет свидание.
Это уже превратилось в ритуал.
В халате на голое тело, с полотенцем на голове, Мила взяла со стола ноутбук и отнесла к себе в постель. Положила на колени, активировала программу. Выключив свет, подождала, пока установится связь через Интернет. Из какого-то места родственная система ответила, и на экране открылось темное окно. Мила сразу узнала звук. Негромкий, размеренный. Он происходил из темноты, но не был враждебным.
Дыхание.
Она сидела и слушала, убаюканная спокойным ритмом. Потом ударила по клавишам, и на черном экране появилось изображение.
Комната, озаренная мягким зеленым светом.
Микрокамера наблюдения – вроде той, какую она чуть было не поставила в доме Коннеров, – сканировала темноту в инфракрасном диапазоне. Можно было различить шкаф у правой стены, на полу мягкий, ворсистый ковер, усеянный игрушками, постер с героями мультфильмов, кукольный домик, узкую кроватку слева.
Укрытая одеялами, в ней спала девочка.
Мила не заметила ничего странного, все тихо-мирно. Она еще какое-то время вглядывалась в экран, завороженная безмятежной сценой. Естественно, вспомнила о другом ребенке – запертой в кладовке девочке-привидении, которую она спасла несколько часов назад. Сосредоточившись, Мила воссоздала момент, когда выносила ее из дома, чувствовала на руках вес ее тельца. Но не испытывала ни сострадания, ни нежности. Только и осталось что тактильная память, данная в ощущениях, дополнительная кара к основному проклятию: не быть способной на какое бы то ни было сочувствие. Но столкновение с госпожой Коннер оставило горький осадок.
Что я была бы за мать, если бы не знала, как зовут любимую куклу моей дочери?
В комнатке что-то происходило. Из коридора в открытую дверь просочился отдаленный свет, вскоре перекрытый тенью человека, ступавшего на цыпочках. Потом на пороге возникла фигура. Женщина, однако лица не разглядеть. Она подошла к кроватке, поправила одеяло. Потом прислонилась к дверному косяку и долго смотрела, как девочка спит.
«А ты знаешь, как зовут ее любимую куклу?» – хотела бы Мила спросить у женщины с экрана.
Она вдруг почувствовала себя лишней. Не прерывая связи, щелкнула по клавиатуре, и рядом с окном, куда напрямую передавалось изображение, открылся файл с материалами по делу Роджера Валина. Она собиралась еще раз просмотреть их перед сном. Один важный пункт оставался непроясненным.
Телефонный звонок в прачечную самообслуживания.
Мила не могла уяснить себе причину, по которой убийце понадобилось бы позвонить. Предположим, что у него есть сообщник, – почему тогда никто не