и протирать их не спешил.
– Моя специальность – агробиолог, – произнес Рерих, выдыхая дым тонкой струйкой, как бы смакуя его на выдохе. – Представьте себе, среди степных эндемиков я обнаружил не открытый доселе вид конопли. Он мал ростом, невзрачен, как все степные растения на первый взгляд… Но очевидно, именно от этого вида произошла известная нам по аюрведическим и тибетским трактатам конопля индийская. А уж она-то хорошо знакома европейцам еще со времен раннего Средневековья. Я добирался сюда с экспедиционным корпусом через Китайский Туркестан. В долине реки Чу киргизы угостили меня удивительным растением, относящимся к виду Cannabis sativa. Я не преминул собрать семян в коллекцию и уже здесь, в Урге, высадил этот чудесный куст для расплода… Однако он не прижился. Позже я пытался высадить и Cannabis indica, пришедший в виде вяленых «шишек» с караваном из Тибета, но и тут меня ждала неудача. Местность Халхи суровая, растения гибли в процессе вегетации… Представьте мою радость, когда я обнаружил этот уникальный вид эндемического Cannabis чуть больше года тому назад.
– Да уж, – произнес я с трудом, меня накрывало очень плотно, но нить разговора я еще не потерял. – Вещь сильнейшая!
– Ох нет, – улыбнулся Рерих, – Cannabis mongolica – так я назвал этот вид – содержит совсем немного алкалоидов, а потому в курении он бесполезен… Однако уникальность его заключается в том, что, в отличие от своих двух собратьев, он обладает свойством автоцветения, ему, видите ли, безразличны климатические условия и прочие факторы, он, как растение-кочевник, цветет независимо от всего этого, причем может плодоносить до нескольких раз в год!
– А какой же смысл в таком цветении? Вы же сами говорите, что курить его бесполезно?
Меня начало немного отпускать, я попытался поменять позу, но, пожалуй, делать этого не стоило – новая волна, нахлынув, накрыла меня с головой.
– Ну, мне, как агробиологу, не составило труда привить Cannabis sativa из Туркестана к Cannabis mongolica. То же самое я проделал с индийской коноплей. Скрестив гибриды во втором поколении, я получил отличный результат. Этому методу меня научил Николай Иванович Вавилов. Вам его фамилия, конечно, ни о чем не говорит, но его теория гомологических рядов в наследственной изменчивости – это откровение! Мне посчастливилось работать с этим талантливым ученым в Саратове, а в нынешнем году он получил должность заведующего отделом прикладной ботаники и селекции Сельхозкомитета в Петрограде. Впрочем, вам, Кирилл, это, наверное, малоинтересно. Суть же сводится к тому, что я сумел вырастить неплохой урожай гибридов, добыл из них смолу и имею теперь достаточный запас готового продукта, который время от времени доставляют мне с воли.
– К нам уже несколько дней ничего не доставляют, – ожил Бурдуков. – Меня это несколько тревожит. На вареной чумизе мы тут долго не протянем.
– Чумиза, или головчатое просо, хоть и является кормовой культурой, предназначенной для скота, при минимальной термической обработке представляет собой не самую плохую пищу. – Рерих улыбался, предмет обсуждения доставлял ему, как знатоку,