и противоречивого. Он хмуро отдал цветок стоящей рядом однокласснице, резонно подытожил: «Amber – дура!», и моё первое в жизни «взрослое» 8 марта обернулось горькими слезами в раздевалке. Я очень рано поняла, что для уверенности в себе вовсе не надо 19 мимоз. А только одна-единственная, которая дарит тебе ощущение нужности.
«Зарисовка ко всей моей жизни» – с усмешкой подумала я, подъезжая к его дому, – ничего не изменилось».
Я выходила из метро и в очередной раз удивлялась, что он до сих пор никуда не делся. Магия какая-то. Сбой программы.
– Привет.
– Привет, – он поцеловал меня в дверях, и я улыбнулась, что он опять встретил меня в трусах. Почти традиция.
– Ты спал?
– Угу. Приехал с К-ва., помылся и уснул.
Он был необъяснимо родным в тот день (возможно, родным его делала сонность и лохматость). Почему-то я всегда дрожала поначалу, когда он крепко обнимал меня, и сама не могла объяснить природу этой дрожи. Возможно, с ним моя вечная неуверенность становилась совсем обнажённой.
D. устало плюхнулся на кровать, и я робко легла рядышком. На мне было платье и тонкие кружевные колготки. Несколько минут мы просто лежали рядом, прежде чем он потянулся ко мне и обнял. Я почувствовала, как его руки ползут вверх по колготкам, остановившись на попе, и чуть не замурлыкала от удовольствия, когда он мял меня сзади и горячо дышал в шею. Руки поползли выше, чтобы снять колготки…
– Они где-нибудь заканчиваются? – спросил он серьёзно.
Я засмеялась, села на кровати и стянула с себя надоедливое кружево.
– И платье, – раздалось за спиной.
Я забралась на него сверху и с улыбкой посмотрела в глаза. У него интересные глаза. То ли серые, то ли синие, но смотрятся глубокими и тёмными. Мне нравились такие моменты – как он прикрывает глаза от удовольствия и делается мягким и растаявшим. И даже ошибочно кажется, что можно делать с ним всё, что угодно.
Я поёрзала на нем бёдрами, чувствуя его напряжение и как внизу живота у меня начинает разливаться тяжелое тепло. Между ног становилось влажно. Я гладила его плечи и медленно целовала, наклоняясь, по всему телу, пока он обеими руками не снял меня с себя и не положил рядом.
– Сними, – шепнул он мне на ухо, потянув за резинку трусиков, и я не торопясь стянула их с себя.
– Что так скромно? – улыбнулся D.
Я никогда не успевала поймать тот миг, когда он загорается – кажется, совсем недавно был спокойным и привычно-сдержанным, и вдруг вспыхивает, как спичка.
Он с подавленным стоном опрокинул меня на спину, впился губами в грудь и раздвинул мне ноги, ныряя пальцами во влажное тепло – к тому моменту я уже промокла насквозь и услышала, как влагалище хлюпает от его прикосновений. Мне хотелось, чтобы он ещё приласкал меня, но он уже входил сильным резким движением, не оберегая, как в прошлый раз.
Мне хотелось остановить этот момент