на подносе.
– О, вот и мои птенцы! Познакомьтесь, Миссис Джонс, вот это моя прелесть Селестина, почти уже девушка. Это шалун Герберт. А это кроха Эдгар. Прошу любить и жаловать. Дети, поздоровайтесь с Мисс Джоанной и идите мыть руки. И еще, моя дорогая Селестина, надень, пожалуйста, панталончики.
Мистер Фловерфилд резво раздавал указания, а Джоанна рассматривала детей, которые смотрели на нее исподлобья. Но в выражении их лиц не было и тени смущения. Напротив, было нечто дикое и протестное, как у маленьких щенят, которые растут в закрытом вольере, не зная человеческих рук.
Селестина выглядела на все пятнадцать лет, а то и старше. Между ней, Джоанной, и Мисс Фловерфилд по сути была совсем небольшая разница. Девочка была рослой и крепкой и имела дерзкое выражение лица. Похоже, что ей совсем не занимались. На ней было шелковое платье цвета чайной розы – платье короткое, подразумевающие, что под него наденут панталоны. Но их не были. Были голые ноги, обутые в черные кожаные шнурованные ботинки. Лицо Мисс Фловерфилд казалось привлекательной – каштановые волосы, небольшие, но выразительные и черные, как ночь, глаза, тонкий, очень маленький прямой нос и губы, возможно, крупноватые и какого-то воспаленного алого цвета. Джоанне показалось, что Селестина тоже разглядывает ее. В ее взгляде искорками мелькала усмешка – такая же, как и у ее отца.
Герберт был шестилетним мальчиком, одетым в тунику и панталоны. Одежда была на размер больше, чем ему требовалось, но, возможно, так ему было удобней носиться на свежем воздухе. Мальчик сжимал в руке деревянную саблю и смотрел на свою новую гувернантку с некоторой долей враждебности. Трехлетний Эдгар, одетый в длинную, ничем не подпоясанную тунику, похожую на платье, напротив, выглядел робким и разглядывал Джоанну широко раскрытыми глазами, но только тогда, когда она сама не смотрела на него.
Дети убежали умываться. Джоанна пыталась осмыслить увиденное. Похоже, ей и, правда, будет нелегко. Особенно с Селестиной, которая, скорее всего, не захочет воспринять всерьез гувернантку, которая по своему возрасту недалеко от нее ушла. К тому же девочка имеет явно своевольный характер.
Мистер Фловерфилд прервал тягостные размышления Джоанны, точно угадав их содержание:
– Не волнуйтесь, Миссис Джоанна, – произнес он по-отечески нежным тоном. – Я прекрасно понимаю ваши чувства. Мальчишки смиряться с необходимостью слушаться вас в течение недели – я лично прослежу и каждый вечер буду расспрашивать их с пристрастием об уроках и занятиях, внушать им мысль, что они должны хорошо вести себя. Иначе мне придется прибегнуть к наказанию. Они все жить не могут без сладостей… То, что касается Селестины – она, конечно, требует особого внимания. В ней необходимо воспитать кротость и послушание. Без этого ей не видать высшего света, светских радостей и удачного замужества. Признаться, ее и не тянет во все эти дамские штучки. Моя Амелия