жизнь бежит, в крови душа
Пока не оступился, не дыша
Нежизнь моя, подобная растению
Стремится к смерти. И оцепенение
Всё более овладевает мной
Съедая душу злой удушливой тоской
Мне снится бег оленя через чащу
И сердце начинает биться чаще
Видение предсмертное, олени
Рогатые задумчивые тени
А сердце, сердце бьётся на разрыв
И я уже в долинах смертной сени
Краткое
С утра пораньше зафиксировать реальность
Подтверждая собственное бытие
В неровных строках. Они как данность
Всегда присутствуют во мне
Я слышу их – на пределе слуха
Как ход большой рыбины в глубине
Триптих Ван Гогу
1. Мастихином в Арле
Цветут прекрасные ирисы
И стройные кипарисы
Вдоль дороги земляной выстроились
У каждой песчинки собственный цвет
В буро-белом Брабанте такого нет
Жёлтая лошадка по красному полю
Движется рысью
Прекрасные видения дальней страны
Небо невиданной глубины
Почему так редко
Можно бывать на воле
Всё что угодно за каждый взгляд
На кипарисов тёмный ряд
Поля цветущие и в вышине
Небо стремящееся ко мне
2. Перед сном в Сен Дени
Если бы я рисовал цветок
То взял бы густую яркую краску
Чтоб с кисти на руку стекало масло
Чтоб бил с холста электрический ток
Если бы я ходил пешком
По дорожным камням бы шёл босиком
На небо смотрел бы во все глаза
Особенно если гроза
И в буйстве молний лиловом громе
Дышал как в собственном старом доме
И всё это было. И больше не.
И решётка в зимнем моём окне
3. Обстоятельства смерти
Сон разума рождает кипарисы
Бессмертные и тёмные как дождь
И никуда от них ты не уйдёшь
Пока рука держать способна кисти
А ясность порождает черноту
Над алым полем выжженной пшеницы
Неправомерный переход границы
Неспешным шагом с трубкою во рту
На века
Что-нибудь изящное и простое
Как цветущие миндальные ветви у Ван Гога
Хочется сказать, но пока немота побеждает
Все слова как неверный лук, прорванный строй
Почему так много
Пафоса, но нет красоты, истинной словно цветок
Полевая лилия, помните, не трудятся, не прядут
А мои слова словно камень в пруд упадут
И забудутся снова и снова
Ода к Данте
Мне кажется, я побывал в аду
И если так, то Данте был неправ
В его многоглаголивом бреду
У грешников есть слишком много прав
В казённом