избавляться от нарядов любыми возможными способами – стало принципом выживания. Одни не хотели стоять вахту, потому что это мешало нормальному препровождению суток. Другие боялись пропускать занятия, третьи хотели казаться выше остальных. От нарядов никого не освобождали просто так. Любой, кто удосуживался привилегии, имел какой-то вес, а, следовательно, от него что-то зависело. Таких халявщиков набиралась половина роты. Все что оставалось другой половине, стоять наряды за тех, кто это делать отказывался.
Надо заметить, что распорядок дня в морской академии имел отличия от распорядка дня в обычных гражданских институтах. Рабочий день у курсантов стартовал в шесть тридцать утра с зарядки. Чтобы разбудить людей вовремя, дневальный по роте начинал выколачивать двери всех кубриков заблаговременно до положенных шести тридцати. А так как в кубрике проживало всего четыре человека, а в роте нас было сто двадцать, несложно представить, какой путь преодолевал суточный наряд, чтобы разбудить всех. А особенно тех, кто просыпаться не особо хотел.
В моем кубрике имелись ребята, совершенно не переносившие утро. Олег и Игорь являлись коренными жителями Новороссийска, привыкшими к шуму, веселью и длительному ночному бодрствованию. Нежелание кому-либо подчиняться я почувствовал с начала знакомства, настолько они были упрямые и самоуверенные. Чуть позже время начало проявлять их качества, и я в этом еще раз убедился.
Так как они быстро стали первыми друзьями старшин роты, и притягивали к себе весь смазливый контингент курсантов, мы были вынуждены мириться со многими вещами. Вечерние посиделки, которые устраивали их друзья после отбоя, затягивались до середины ночи. Не спал никто. Они обсуждали события прошедшего дня, разговаривая и смеясь так громко, что за стенами не могли заснуть даже соседи, а мы, уткнувшись подушками с больными уставшими головами, внимали их истории. Ребята считали, что чем дольше гудеть ночью, тем крепче будет остаток сна перед зарядкой. Когда друзья покидали кубрик, Олег и Игорь засыпали, как ударенные. В чем-то они были правы, рассуждая на тему сна, но я сомневался, что за три-четыре часа они высыпались перед рабочим днем.
В середине сентября началась учеба, и стало чуточку легче.
Легче стало еще и потому, что произошло расслоение. Местные и иногородние разделились. Олег и Игорь жили в городе и день через день после вечерней проверки убегали домой. Мы с Мишей оставались одни, и кубрик словно обретал новую жизнь. Друзья наших товарищей стали приходить реже, и сон по ночам удлинился. Словом, случилось то, что мы так долго ждали. Пришла свобода. Хотя свобода являлась только по ночам и на ограниченный промежуток времени, рота словно выдохнула.
Иногда я задумывался, почему в казарме становится так спокойно без местных? Можно было вспомнить о многих почему, но ответ все равно будет один. Местные не считали казарму своим домом. Ведь их личных вещей здесь нет. Их дом в городе, и они по-прежнему