target="_blank" rel="nofollow" href="#note40" type="note">40 моего «кастрата», пристрелять его, заодно проверив на работоспособность, и ждать эвакуации. Экспедиционщиков или профи из какой-нибудь аффилированной частной военной компании, это было уже не важно.
Скинув на земляной пол окопа свой узенький штурмовой рюкзак – мой баул остался в казармах – я достал свой комплект для холодной пристрелки. Наконуне я как жопой почуял, что он мне понадобится, и переложил его компактную пластиковую коробку поближе, из баула в ранец. Вооружившись трофейным биноклем и мультитулом, я загнал хвост лазера в ствол, и устроился перед бруствером, собираясь поколупаться с прицелом. В этот момент за моей спиной раздался шелест осыпающегося грунта и ко мне в ячейку слетел Рамирес.
– Вертушки! – сипло выдохнул он. – Вынырнули внезапно, как черти из коробочки…
Я сдул с обрезиненного окуляра несуществующие соринки, демонстративно изображая, как сильно занят, и продолжил молча возиться с настройками прицела. Эти вертушки не собирались нас утюжить. Я услышал их еще с минуту назад, и объяснять Рамиресу, что это стрекочут турбовалы41 «Джи-И42» американских «Блэк-Хоков43», а не «ТВ3—11744» китайских «Милей45», на которых мы сюда приползли, я счел ниже собственного достоинства.
Молодой помялся, оценивая мое гнусное поведение.
– Соболезную по поводу твоего друга, Лазарь…
«Божечки мои! – подумал я. – Вот только давай без этой муйни…»
– Откуда ты знаешь мою погремуху46? – бездушно ответил ему вопросом я.
Со стороны это могло показаться очень некультурным. Повод-то для лирики, говно вопрос, был знатный…
Илюху я нашел минут через двадцать после того, как мы зачистили этот гребаный завод. Пошел его поискать, чтобы общнуться и подвести промежуточные, так сказать, итоги. И наткнулся на него, мирно валявшегося на бруствере полу-осыпавшегося окопа, в ореоле керамического порошка из бронепанелей собственного жилета. По всему было видно, что придурок как-то умудрился подставиться под очередь из пятидесятки47. С того момента, как пулеметчик поймал его на мушку, шансов у него не было…
На моей памяти, ясен пень, случались и более неприятные вещи. И вещи эти, надо сказать, со временем, сделали из меня морального урода. Черствого и некультурного. И хвала Макаронному Монстру48 за это благо, иначе они сломали бы меня, сделав нервным, вечно ноющим алкашом. По итогам можно сказать, что мне повезло, я не спился и не тронулся умом.
Во времена первых своих командировок я был совсем еще сопляком. И «погружение в культурную среду» оказалось настолько удачным, что мне было совсем не до переживаний по поводу того, кто и как «подавился мацой». Хорошенько обосравшись от страха, я словно в кошмарном сне носился по горящей земле вперемешку с кирпичным крошевом, ползал на карачках по чьему-то говну