лет, чтобы мы эволюционировали до теперешнего состояния. Конечно, всё ещё продолжают существовать некондиционные индивидуалисты – богомолы, клопы и некоторые другие подобные примитивные формы жизни… Но наша полная победа не за горами! Рано или поздно мы окончательно растопчем их пустые хитиновые оболочки! Мы станем единым организмом, чтобы больше никогда не выпустить из тёмных морских глубин жутких чудовищ, как это случилось в своё время!..
Неподалёку послышался грохот обвала, когда громадная дрозофила врезалась в «высотку». Подождав, пока осядет пыль, существо в знак траура опустило все усики.
– Да, некоторые из нас всё ещё отстают в развитии!.. Да, в мире ещё полно несовершенства!.. Но! Ныне нам нет равных! Свою историю я хочу завершить словами древнего гимна в современной редакции. Согласно легенде, мы – когда-то зависящие от внешних источников тепла – напевали его ещё в индивидуальном порядке. – Мегамуравей торжественно встал на четыре задние ноги, подбоченился и завибрировал усиками: – Пусть всегда будет Солнце! Пусть всегда будем мы!..
Ветерок далеко разносил пахучую песнь новой жизни. Гимн летел по безмолвным улицам разрушающегося города обезлюдевшей планеты, а на поверхность выползали сонмы невиданных существ и, радостно извиваясь, подхватывали его.
«ЛУЧ СОЛНЦА ЗОЛОТОГО…»[3]
Сотовый зазвонил, когда Сергей созрел, чтобы послать собеседницу к чёрту. Дёрнувшись, принес извинения, отключил скайп и поднял трубку.
– Привет, Мишка. Представляешь, вечер понедельника в разгаре, а меня тут грузят невесть чем! Статью, говорят, давай, а я ведь на среду договаривался!
Приятель ответил в том смысле, что работа любит работящих, но развить эту философскую мысль не успел – зачирикал дверной звонок.
– С ума все сошли, что ли?! – Сергей ругнулся. – Я перезвоню.
Он поднялся из-за стола и как был в красных спортивных шортах, так и пошёл открывать. За дверью стояли двое незнакомцев – коротко стриженый белобрысый детина в жёлтой футболке и светлых брюках и невысокий чернявый крепыш в серой рубашке и джинсах. Обоим было лет под сорок. Кроме возраста, их объединяла жёсткость взгляда, будто перед ними нечто, достойное не то наказания, не то снисхождения в силу нищеты духа.
– Ничего не покупаю и в бога не верю, если вы от этих… свидетелей чего-то там, – недовольно произнёс Сергей, не дав им раскрыть рта.
Крепыш повернулся к детине и протянул:
– Он думает о том, как сберечь своё время, и, к сожалению, совсем не думает о вечности.
В его тоне Сергею послышались менторские нотки, что утвердило в правильности предположения. Однако озвучить направление, куда следует двигаться придуркам, не успел.
– И ещё считает, что у него есть интуиция, – кивнул второй и спросил: – Шевелёв? Сергей Максимович?
Хозяин квартиры слегка удивился, с любопытством глянул на него и поинтересовался:
– Из какой конторы будете?
– Ничем