и наручи незнакомцев были хорошо заговорены и защищали от магии.
– Гвоздички… – с апломбом начала фигурка, вытягивая руку с длинными когтистыми пальцами, однако и ей не суждено было довести свою мысль до конца. События разворачивались стремительно. Сначала вокруг головы державшего Авика громилы возник неправильной формы ореол из щупальцев, в комбинации с вытаращенными глазами и разинутым ртом бандита, наводящим на мысли о змееволосом чудовище из детской сказки. Продолжалось невиданное зрелище лишь краткий миг: щупальца оказались брызгами супа, и осколки разбитого о голову горшка с грохотом посыпались на пол. Ошпаренный детина взревел и развернулся всем корпусом в тот угол, откуда прилетел горшок, однако тут ему в лоб точнехонько угодила массивная ножка деревянной скамейки. Охнув, он повалился на пол, увлекая за собой Авика. Его товарищ отбросил Хуру в сторону и с ревом бросился на подмогу. Деловито поправляя шапочку, из своего угла ему навстречу уже спешил степняк. Узкий в плечах и на две головы ниже своего противника, он был вертким как ящерица, а его конечности вдобавок не были скованы громоздкими доспехами. Схватив громилу под рукава между локтями и запястьями, он легко уворачивался от ударов и, с настойчивостью метронома, наносил пятками пинки по колену противника. Удары не были сильными, но попадали точно в одно и то же место. Потеряв терпение и воя от боли, бандит безуспешно пытался сокрушить смельчака ударами своей бритой головы. Блестящий череп со свистом рассекал воздух, но не достигал цели. Когда амбал замхнулся головой в третий или четвертый раз, степняк, подобравшись снизу как пружина, ударил своим лбом прямо в челюсть громилы. Удар, сложенный из встречных движений обоих борцов, получился такой силы, что кожа на шапочке степняка лопнула, обнажая вшитую в нее железную пластину, с торчащим надо лбом маленьким злобным шипиком. Громила схватился руками за раздробленную челюсть и, пуская кровавые пузыри, медленно опустился на пол.
Степняк, покачиваясь, словно пьяный, сделал несколько широких шагов и вдруг бросился к двери. Однако замотанная в плащ фигурка оказалась проворнее. Оставив обрывок плаща в кулаке своего преследователя, предводитель неудачливых налетчиков был таков. После того как хлопнула дверь, в харчевне воцарилась полная тишина. Даже бандит с разбитой челюстью прекратил стонать, поскольку, должно быть, потерял сознание. Потасовка произошла настолько стремительно, что Авик даже не успел стряхнуть с себя обжигающие капли горячего супа, которые попали на него из разбитого горшка.
Время вновь обретало свой нормальный, размеренный ход. Священник, ворча, выползал из-под стола. Крестьянин удовлетворенно покряхтывал: драка удалась на славу, а ему даже бока не намяли. Худенький степняк опустился на лавку и принялся чистить обильно залитую кровью шапочку. Кое-как залепив дырку и нахлобучив на место свой головной убор, он поднял глаза на мальчиков.
– Дун, – произнес он, оскалив в улыбке черные корешки зубов.
– Это