Фальконер развернулся и наставил револьвер на него. Свободной рукой он обвил цепь наручников вокруг металлической рамы кровати и застегнул оставшийся наручник на моем втором запястье.
Я стоял на голых коленях с руками, прикованными к кровати, и чувствовал, как крошечные паучьи ноги уже взбираются на одно из моих бедер.
– Итак, – сказал Фальконер, по-прежнему держа Джона на мушке. – Я не отпущу его, пока ты не расскажешь мне все.
Эми часто бегала в туалет, когда была в напряжении.
Нервный мочевой пузырь и трехчасовая поездка на автобусе не слишком хорошо сочетаются между собой, а беспокойство невозможно просто выключить, как свет (в колледже соседка по комнате научила ее тай-чи, но такие упражнения невозможно выполнять в автобусе – сразу попросят выйти). Она не могла дозвониться ни до Дэйва, ни до Джона, и это было странно. По-настоящему странно. Дэвид мог не ответить, только если был в душе, или у его телефона сдохла батарея. Но сегодня она звонила с самого утра, безрезультатно. А Джон, пусть и без царя в голове, включил Эми в список «надо ответить». Он знал, что она звонит только в крайнем случае, и/или не может достать Дэвида. И она никогда не злоупотребляла этой привилегией.
Прошлой ночью голос Дэвида звучал слишком зловеще; похоже, он, как это с ним бывает, решил, что от него зависит судьба мира, а он может всех подвести. Работа Эми заключалась в том, чтобы вывести его из такого состояния, и обычно это было нетрудно. В конце концов, он был только парнем. Парнем с пунктиком по поводу красных трусиков. Но в этот раз не помогло ничего, и Эми опять расстроилась из-за разделявшего их расстояния.
Дэвид нуждался в ней, и есть кое-что, что нельзя сделать по телефону и через веб-камеру. До колледжа только 130 миль, но она не может водить, а Дэвид, откровенно говоря, не может позволить себе поехать к ней. И не только из-за 60 долларов за бензин, который он сожжет по дороге, но просто потому, что за это время его выгонят с работы. Вот почему через пять минут после вчерашнего разговора с ним она купила билет на «Грейхаунд».
Эми опять позвонила ему из автобуса. С мобильником у уха она рассеянно смотрела на проносившиеся за окном деревья, представляя себе, как маленький человек пытается бежать за автобусом, перепрыгивая через пролетающие мимо препятствия. Четыре звонка, потом автоответчик. Опять.
Она изо всех сил пыталась не быть приставучей. Не такой, каким был ее бывший – тот до нее никогда не касался женщин и поэтому думал, что если она порежется, хлынет поток радуг и единорогов. Он звонил ей по пять раз в день, приходил без приглашения и вообще вел себя как папарацци, которые повсюду следуют за знаменитостями. Никакой от него не было радости, и Дэвиду, еще больше, чем большинству людей, требовалось расстояние. Он принадлежал к тому типу мужчин, которые рефлекторно отталкивают других, никогда не задумываясь о мучительном чувстве внутри себя, все остальные еще называют его «одиночеством». Ему нужно помочь преодолеть себя. Но для этого требуется время.
Она уже давно с Дэвидом и имеет право