Она просто была собой.
– Отдай все, – сказала она, не желая, чтобы я решал сколько купюр отдавать: три или четыре.
Девушка с легкостью волшебной феи вынула купюры из моих рук и перенесла их в новые руки.
– Сдачи не надо. До свиданья!
Не позволяя мне одуматься и вставить слово, девушка развернула меня к выходу.
– Заходите ещё. Будем очень рады.
– Обязательно, – пообещала Яна, выталкивая меня за дверь.
Так мы снова оказались на улице.
Там было темно, пусто и довольно прохладно.
– И что теперь? – спросил я.
Яна прижалась ко мне всем телом. Она смотрела в меня снизу вверх.
– Ты должен измениться.
Я нервно откашлялся.
Затем я попытался отстраниться. Девушка не позволила. И она все смотрела, смотрела, смотрела…
– Чего ты хочешь от меня?
Слезы почему-то брызнули из моих глаз и только тогда она меня отпустила.
Я сделал шаг назад, попытался найти просвет в ворохе мыслей. Не смог. И тогда в приступе паники воскликнул:
– Зачем все это?
– А ты не понимаешь?
Девушка опять пошла на сближение. Тыльная сторона ее ладони коснулась моей щеки.
– Ты ведь не такой…
– Какой такой?
Я не понимал. И слезы продолжали течь из моих глаз.
– Просто ты не знаешь, как это быть другим.
Затем девушка развернулась ко мне спиной.
– Пошли, – сказала она.
– Куда?
– Я живу тут за углом.
Мне была поставлена четкая осознаваемая цель. Мир нормализовался.
– Хорошо, – сказал я.
А ещё я взял Яну за руку.
«Зачем?»
Раньше я никогда так не делал. А тут захотелось.
– У тебя холодные руки, – сказала Яна.
– А у тебя тёплые.
Мы шли минут десять темными переулками. Все вокруг было мне незнакомо. Темные окна, горящие окна, припаркованные автомобили… Мир был банально привычен в этой послеполуночной идиллии.
– Это хорошо.
Внезапное заявление после долгого молчания заставило меня остановиться и посмотреть в лицо свой спутнице.
– Что именно?
Этажом выше некий полуночник смотрел телевизор. И голубоватый свет падал на нас двоих.
– Все это. Ты и я. Мир вокруг. Осень. Ночь. Ничто не происходит просто так. Во всем есть определенный смысл.
– Это такая философия?
Мне нужно было рассмеяться, чтобы поверить в собственные слова. Однако мягкие влажные губы Яны не позволили мне этого сделать.
Через мгновение она прошептала:
– Я же говорила… просто.
В этот момент я чувствовал себя как бы ошпаренным счастьем. Оно подкралось, коснулось, перевернуло с ног на голову, а потом зашагало прочь.
– Куда ты? – окликнул я Яну.
Она завертелась на месте, вытянув руки высоко вверх. Она радовалась и кричала:
– Мы добрались до следующей карты!
Возможно, кто-то проснулся от такого веселья. Но никто не пожаловался.
– Звони! –