Кристина.
Однако она ошибалась. Хотя густые прибрежные заросли скрывали от нас зверька, кошка всё время бежала в параллель лодке. А когда мы причалили к обрывистому берегу, изрытому ласточкиными гнёздами, на противоположном берегу показалась Мусятница. Словно почувствовала, что это наша последняя остановка перед тем, как мы отдадим лодку и отправимся в город. Кошка смело вошла в воду и, переплыв реку, расположилась рядом с нами на подстилке.
С того времени никто из нас не сомневался в том, что в своей прошлой жизни Мусятница была человеком. Мы относились к ней не как к кошке.
Она стала для нас членом семьи, верным спутником и другом. Ещё ни один раз её поведение поражало нас своей необычностью.
На даче родителей, где мы закончили наше путешествие, Мусятница взяла на себя функцию охранника участка. Часть его была огорожена забором. Но со стороны протекавшей за домом речки на него, в принципе, мог зайти, кто угодно. Мы часто видели кошку, стоявшую на задних лапах в вертикальной позиции. Мусятница зорко обозревала окрестности и грозным шипением отгоняла пробегавших мимо собак.
После возвращения в Мытищи однажды Мусятница не вернулась на ночь домой.
Я не особенно беспокоилась, полагая, что она загуляла. Утром, подойдя к окну, первое, что я увидела, был подвешенный на суку труп кошки. Это была Мусятница. Вынув кошку из петли я, не помня себя от горя, шла с ней по улице, захлёбываясь слезами. Первым, кто принял во мне участие, был коллега по работе. Этот добренький дед работал на кафедре заведующим учебной лабораторией, а по существу наладчиком приборов. Иван Алексеевич похоронил кошку, пригласил к себе, налил мне рюмку коньяку, дал выплакаться.
Однако ещё очень долго я переживала трагическую гибель Мусятницы. Найдя свидетелей того, что жестокое убийство – дело рук толстопузого, я возненавидела его такой лютой ненавистью, что мечтала о его смерти. Закона о наказании за жестокое обращение с животными тогда не было.
Нанять киллера я не решалась.
Но я сходила с ума. По ночам снились кошмары. Я видела, как стою под его окном. Он высовывается по пояс, изрыгает алкогольный мат. У меня начинают расти руки. Я достаю его и с размаху швыряю на асфальт. Его пузо лопается, из него вываливаются кишки.
Много раз во сне я убивала кошачьего киллера. И вдруг люди заметили, что толстяк начал сдуваться.
Он хирел с каждым днём. Прежде самый заметный в компании алкашей, теперь он сидел на скамейке худой, с впалой грудью, с землистым лицом, ввалившимися щеками. Вскоре он умер от рака поджелудочной железы.
Мусятница была отомщена, но я по-прежнему страдала по ней. Она была первым существом, которое зародило во мне впоследствии неистребимую веру в существовании мистики. Но будучи физиком по образованию, кандидатом технических наук, я недоумевала, почему наука до сих пор бессильна перед законами непознанного.
Почему на ниве магии выросло столько шарлатанов, из-за которых тех, кто пытается глубоко проникнуть в её загадки, считают лже учёными.
После гибели Мусятницы я увлеклась собаководством, и заводить кошку больше не планировала.