восходом только для тебя,
Поют серебряные трубы,
И ты целуешь в нём, любя,
Меня в обветренные губы.
Как хочется к тебе
Как хочется к тебе,
Щекой к руке прижаться,
Чтоб зайчик на стене
Заставил улыбаться.
Камин пускай трещит,
Котёнок на коленях,
Смола слезой бежит
В берёзовых поленьях.
Пусть за окном зима,
Искрится белым снегом,
И радует рысак
В санях своим нас бегом.
Как хочется к тебе,
Где ангел на картине,
И разделить судьбу
С тобой по половине.
Настало утро долгожданное
Настало утро долгожданное,
Собрался я к себе домой,
Лишь ты до боли мне желанная,
Прощаться не пришла со мной.
Мы все присели на дорожку,
Вино лилось на посошок,
Друг развернул свою гармошку,
Принёс подарков мне мешок.
А я гляжу в окно с узорами,
На первый выпавший снежок,
Хочу увидеть меж заборами,
Как топчешь ты ко мне стежок.
Играет весело гармошка,
И песня льётся казака,
И белой скатертью дорожка
Уже лежит до большака.
Я на последнем перекрёстке,
Заметил красненький платок,
И я сказал тогда шофёру,
Останови, прошу браток.
Ты по сугробам шла по полю,
Кружил над Волгою снежок,
Ты вся в слезах, смеясь шептала,
Не отпущу тебя дружок.
Пускай играет с перезвоном,
Гармонь саратовская нам,
Я в твой курень вошёл с поклоном,
Крестясь с лампадой образам.
Эухарис – Амазонская лилия
Амазонские лилии в твоём доме цветут,
Словно белые звёздочки в полумраке плывут.
Их коснулась легонько твоя в перстнях рука,
Отогнала ночного с жёлтых глаз мотылька.
Я возьму твои руки, они пахнут весной,
И течёт между пальцев аромат неземной.
Ветер тёплый колышет занавеси волной,
Откушу возьму месяц, этот пряник ржаной.
Амазонские лилии… чуть дрожат лепестки,
Целовал я на шее у тебя завитки.
След помады на лилии, губ любимой печать,
Я люблю тебя, милая! Хочу звёздам кричать.
Про моряка
Моряк мансарду называет рубка,
Пусть исчезает медленно закат,
А туча, как прожорливая губка,
Его впитала, словно сок гранат.
А во дворе-колодце уже ночь,
Здесь даже в полдень солнца не бывает,
И все дворы, как братья близнецы,
Нас через арку низкую глотают.
Какой-то запах кислый во дворе,
Весною стал особенно он резкий,
У многих он наверно на ковре,
И точно пропитал все занавески.
Как на паркете выдавленный крем,
Путь млечный растекается по небу,
Она его не слушала совсем,
Он