я ее и не оставил. – затем он подчеркнул. – эта она оставила меня.
Надежда удивилась.
–Оставила? – затем она подчеркнула. – значит не любила?
Роман тяжело вздохнул и заплакал. Заплакал горькими слезами. Затем он воскликнул.
–Я ее не оставлял! Она оставила меня, чтобы спасти нашего ребенка!!!
В это самое время, терпению Ларисы пришел конец. Она слушала Надежду, и ужасалась, как можно было быть такой жестокой женщиной. Рассказы Романа о своей матери было ничто по сравнению с тем, что она сейчас видела. Эта была ни женщина, а монстр. Монстр в полном смысле этого слово.
–СТОП!!! ХВАТИТ!!! Да что Вы за семья-то такая? – кричала она что было мочи. – Посмотрите на себя! Вы, Роман? Вы должны чтить свою мать, какая б она не была. А ВЫ что? Хаите ее, как только можно! – затем она плюнула ему в лицо и добавила. – Поддонок. Мне жаль, что я мать Ваших детей. – Она залепила ему горячею пощечину. Глаза ее горели яростью и ненавистью. И она сквозь зубы прошипела. – Ненавижу. – затем ее злоба перешла на Надежду. – А Вы? Что Вы сделали для своего сына? Лишили его право на счастье? Женили его на Вики.
Тут Надежда отпарила.
–Эта не Ваше дело.
Лариса не согласилась.
–Нет, это мое дело. Я мать его детей. Должна знать о нем все. Из рассказов Романа я поняла, что Вы жестокий человек. Но…
Надежда перебила ее
–Что но?
Лариса высказалась.
–Терранша!
Надежда спокойна сказала.
– Значит Вы считаете меня терраншей? «Жаль, что Вы обо мне так думаете. – говорила она. – я не терранша, я всего лишь мать».
Лариса сказала.
–Да, Вы мать, но сделали Вы счастливым своего сына?
Этот вопрос был риторическим, но и в тоже время нет. Скажите, мог ли быть счастлив Роман? На этот вопрос он уже ответил.
Надежда отпарила.
–Счастливым? А разве счастье не в деньгах? Все можно купить за деньги.
–И счастье?
Надежда усмехнулась.
–Счастье то же.
–Но был ли счастлив Роман?
Надежда сказала.
–Я все то, что делала, была в интересах семьи.
Тут Лариса усмехнулась. Она знала, что это только отговорка самооправдание человека, которому нечего сказать. Она отмахнулась.
–Это лишь слова, Вы никогда ничего ни делали для семьи. Вы все делаете только для себя! Вам никто не нужен, только Вы сами. Вы все делаете сами для себя ни для кого боле.
Услышав эти упреки в свой адрес, Надежда не находила слов, чтобы высказать ей все то, что она о ней думает. Она хотела высказать все в лицо, но у нее будто язык пропал изо рта, а рот словно склеился. Поэтому казалось, что она лишь мычала, не проронив ни единого звука.
Лариса чувствуя, что она права, она пристыдила Надежду.
–Что? Нечего Вам сказать? Что замолчали? Язык отсох? Видите, я права!
Надежде нечего было ответить, она как бы обидевшись на саму себя, что ей нечего возразить на это, шмыгнула носом, и отвернувшись от Ларисы, села на диван, и скрестив