вертеть в руках бумажку, подозрительно поглядывая на Машу. – Вот что, пошли-ка в полицейский участок.
У нее подкосись ноги. Она испуганно смотрела на полицая, не зная, что ей предпринять. Вдруг увидела, что из центра села в их сторону едет немецкий грузовик без солдат. Когда машина приблизилась к ним, Маша выскочила на середину дороги и, прижимая одной рукой сына к груди, другой замахала. Автомобиль остановился. Кузов его был заполнен какими-то ящиками, в кабине сидело трое.
– Что случилось? – спросил по-немецки шофер, высунувшись из открытого окна.
Маша, вырвав разрешение из рук полицая, пытаясь использовать свой крайне скудный запас немецких слов и выражений, с помощью жестов начала объяснять солдатам, что этот с повязкой не пускает ее и говорит, что «папир ист фальш». Водитель доброжелательно дал понять ей, чтобы она передала ему «папир». Сначала он бегло пробежал его глазами, заулыбался, потом что-то сказал своим напарникам. Судя по всему, предложил им послушать, что написано в документе, и стал громко читать. Как только он произнес последнюю фразу, раздался дружный хохот. Когда он поутих, один из пассажиров, видимо, попросил прочитать еще раз. На это раз солдатский гогот оказался столь оглушительным, что из соседних изб повозникали бабки с детками. Когда немцы успокоились, они о чем-то коротко переговорили между собой. Шофер вышел из кабины, улыбаясь и протирая глаза носовым платком, вернул Маше «папир», похлопал ее слегка по плечу, подошел к полицаю, схватил его за шею, пригнул к земле и, отойдя на несколько шагов, разбежался и пнул того сапогом в зад. Полицай свалился в кювет и в ожидании худшего лежал, не шевелясь. Немец предложил подвезти ее, помог ей взобраться на кузов, передал ей ребенка и ранец. Грузовик тронулся с места, оставляя позади себя изумленных бабуль, ставших невольными свидетелями позора и унижения их односельчанина. «Господи, опять пронесло, – промелькнула в голове Маши. – Нет, наверное, все-таки я в рубашке родилась.» Вспомнив, как хохотали немцы, снова задалась вопросом: «Что же, интересно, такое написано в разрешении? Кто ни читает, все ржут». Размышляя над опасным происшествием, решила обходить большие села. Часа через два, покрыв изрядное расстояние, грузовик повернул направо, остановился, и шофер, все еще улыбаясь, дал ей понять, что надо сходить, принял у нее ребенка и ранец, на прощание сказал, смеясь: «Будем ждать вас в Москве» и помахал рукой. С востока доносился отдаленный грохот взрывов. В той стороне скорее всего находился Смоленск. Там шли бои. Маша свернул налево на грунтовую дорогу, намереваясь обойти район сражений. Проселок сначала повел ее на север, потом повернул чуть на восток. Пройдя несколько часов, углубилась в лес, где устроилась на ночлег.
… На другое утро она увидела очередную деревню. А, может, опять большое село? Чтобы выяснить это, Маша вошла в лес, решив оттуда определить размеры населенного пункта. Приближаясь к нему, сквозь деревья услышала впереди какой-то шум. Ступая осторожно, пошла в ту сторону. Чем ближе, тем явственнее слышались голоса. Не