успели молодцы обговорить застолье, как озарилась комната белым светом дня, по потолку побежали тени. Стало светло, подул слабый ветер со странным запахом. Посреди дома стояла Адварпена. Высокая, стройная, в белом, как молоко, пышном платье с рюшами. На спине, едва заметно, помахивали два чёрно-коричневых изящных крылышка. Её волнистые длинные волосы были белее муки, а на голове блестела корона из белого золота. Она стояла, сцепив пальцы бледных ладоней. Большими чёрными глазищами, с длинными черными ресницами, она впилась в Демьяна.
– Красивая песня твоя удалец, – шепчущим голосом, лукаво улыбнувшись, протянула фея. – Мне льстят слова твои о красоте моей.
Гусляра словно жар хватил! Как сорвался, будто он с цепи! Кий с Горшком смотрели, как недавно спокойный, тихий парень менялся на глазах.
– Все былины мои лишь о тебе! О, Адварпена! Я жизни своей не пожалею отдать за твою любовь! – молил он, уже стоя перед ней на коленях.
– Об этом знаю я, ты повторял уже не раз, – разворачивалась спиной Адварпена, начиная исчезать в ярком свете.
– Постой, молю! – упал руками на пол, преисполненный чувствами, Демьян. – Как мне увидеть тебя вновь?! Скажи только! – протянул к ней ладонь парень.
– На капище, – обратила она, в пол оборота, свой хитрый взор на Кия. – Идол мой поставишь среди чуров и… – приподняла она бровь, уже глядя на Горшка, – яблочек мне к нему поднесёшь.
Вся магия испарилась вмиг, белый свет погас, оставив освещать комнату нескольким горящим свечам. Фея визжала как поросёнок, а на голове у неё сидел домовой и трепал королевну за волосы и корону. Никто не заметил, как маленький хранитель очага вылез из-за печки и кинулся изгонять нечисть из дому.
Испуганный и ошарашенный Демьян, всё ещё стоя на четвереньках, повернулся к гостям просить о помощи. Ведь как же так, волос же сейчас упадёт с его любви. Но то, что он увидел, в тот момент едва не лишило его сознания. Кий и Горшок, как ни в чём не бывало, низко склонялись и протягивали руки, от сердца до самого пола, почитая домашнего дедушку. Домовой плюхнулся на пол. Адварпена исчезла, и крики вместе с ней, вновь возвратив летнюю ночную тишину.
За столом сидели четверо, и пили отвар из земляники с мёдом. Кий, Горшок, Демьян, что был мрачнее тучи, и маленький, высотой с гуся, длиннобородый дедушка домовой. Дуя на горячий ароматный напиток, разливаемый в блюдца, все с интересом посматривали на изгонятеля фей. Жёлтая рубашка, с верёвочным пояском на ней, красные штаны и лапти. Держа блюдце двумя руками, он деловито поднимал густые седые брови и потягивал из него сладкий отвар.
– Стало быть, ты, отец, Адварпену невестой не признал? – прервал долгое молчание Горшок.
– Кого? – переспросил домовой, посмаковав губами. Его голос был немного детским и немного старческим.
– Ну, фею, что к Демьяну в гости заходила.
– Эту?! Лешему она невеста! – сказал, как отрезал хранитель.
– А как же я? – поднял голову со стола Демьян. – Я люблю её! Имею ли я такое право?
– Ишь