не смогли в полной мере осознать значение природных факторов. То же относится к тем, кто их информировал, – к ОГПУ и партийным органам на местах. Поэтому основная вина возлагалась ими на недостатки руководства и, до некоторой степени, на сопротивление крестьян и кулацкий саботаж. Длившееся, по крайней мере, несколько месяцев непонимание истинных причин происходящего и обилие донесений, вселявших надежду на хороший урожай, подталкивали к тому умозаключению, чтобы главной причиной голода считать вредительство, прямой саботаж украинских националистов, сокрытие крестьянами зерна, создание ими запасов для последующей продажи, нежелание или отказ трудиться на полях, соглашательство или потворство им со стороны колхозного начальства и иных должностных лиц.
Тем не менее советское правительство резко снизило объемы экспортируемого хлеба. Кроме того, оно стало оказывать помощь зерном и продовольствием Украине и другим голодающим регионам. Таугер (2004, p. 82–83) пишет:
«К началу 1933 года СССР оказался во власти катастрофического голода, различающегося по тяжести между регионами, но носившего повсеместный характер. Вслед за январскими попытками заготовить больше зерна режим в феврале стал предпринимать отчаянные попытки, чтобы помочь крестьянам вырастить урожай. Решающую роль в таких усилиях сыграли политотделы, учрежденные в начале 1933 года на госпредприятиях (совхозах) и машинно-тракторных станциях (МТС). Эти отделы, состоявшие из небольшого числа рабочих и сотрудников ОГПУ [и созданные] в каждой МТС или в каждом совхозе, занимались тем, что отстраняли от руководства должностных лиц, нарушавших директивы правительства о сельскохозяйственных работах и заготовках, и заменяли их, как считалось, на более надежных колхозников или работников совхозов, а также организовывали и всячески помогали получить хороший урожай в 1933 году. В поддержку им были приняты драконовские и принудительные законы, направленные на соблюдение трудовой дисциплины в хозяйствах отдельных регионов, но в то же время выделена крупнейшая в советской истории семенная и продовольственная помощь в 5,76 млн т, а в таких важнейших регионах, как Украина, Урал, Поволжье, и некоторых других учреждены специальные посевные комиссии для решения на местном уровне вопросов организации и снабжения сельских хозяйств».
Историки редко говорят о роли политотделов. Таугер полагает, что они внесли большой вклад в дело организации сельскохозяйственного производства и преодоление голода. Ученый весьма обстоятельно пересказывает сведения из декабрьского (1933) отчета по Центрально-Черноземной области (к югу от Москвы и к северу от Украины) о важной роли политотделов в помощи крестьянам при сборе урожая 1933 года.
«В начале отчета говорится о кризисных условиях начала 1933 года: крестьяне голодали и умирали, лошади истощены, издыхают и брошены без присмотра, трактора отремонтированы плохо или совсем не ремонтировались, слабая рабочая дисциплина у колхозников, трактористов и крестьян-единоличников,