из деревни? По идее, Валентина должна была продолжать подвижничество бабушки…
– Мария Евграфовна сама отправила ее в город. Говорит: поезжай, учись, перед ученым человеком и скатерть сама стелется.
– Да ведь Валентина не учится, а работает!
– Как это? Учится заочно на четвертом курсе юридического института.
– Ну, прямо герой нашего времени!
– Вы иронизируете, Владислав Юрьевич?
– Нет, я просто хочу понять. Мне все кажется, что она не столько сама героиня, сколько ее таковой делаете вы.
– Вы – это кто? Лично я?
– И лично вы, и, так сказать, ярославская общественность.
– Ошибаетесь, Владислав Юрьевич. Такие, как Лихачева, не нуждаются в искусственной героизации. Знаете, почему она пошла работать к нам?
– Почему?
– Потому что считает, что хулиганы – это прежде всего сироты. Да, да. Духовные сироты. И это – при живых родителях. Вы ведь помните – она сама сирота, поэтому поставила перед собой цель: вытаскивать из сиротства любую заблудшую душу.
– Хулиганы – это не сироты, это хулиганы. Духовное сиротство – только красивый пассаж, не больше. Во всяком случае установка Боброва мне ближе: хулиган – наглец, а потворствуют ему те, к кому он пристает. Нужно не хулиганов перевоспитывать, тем более не оправдывать их духовным сиротством, нужно воспитывать в людях человеческое достоинство, мужество, гражданскую зрелость.
– А вам не кажется, что это две стороны одной медали? И то и другое можно сомкнуть, и тогда получится универсальный результат?
– Что-то я не заметил, чтобы вы поддерживали идеи Боброва.
– Идеи – поддерживаем, а методы – отрицаем.
– Диалектика?
– Если хотите, да.
– Почему же тогда Володю Зинченко перевоспитала не Лихачева, не система и не философия, а просто случай?
– Что вы имеете в виду?
– Ну, не Лихачева же отвратила его от хулиганства? Увидел парень, как дядька зарезал собутыльника, и прозрел. А еще проще – испугался. Наверняка так.
– А вы не думаете, что почву для прозрения подготовила все-таки Лихачева?
– Здесь, конечно, можно повернуть по-всякому. Хочется так – пожалуйста, хочется этак – тоже на здоровье.
– Любопытный вы человек, Владислав Юрьевич. Все-то вы подвергаете сомнению… Значит, метод такой, да?
– Именно. Сократовский метод. Можно назвать и по-другому – альтруистический нигилизм. Или – нигилистический альтруизм.
– Помню, помню, – рассмеялась Елена Васильевна. А рассмеялась, наверное, потому, что нельзя же разговору придавать только серьезный оттенок. Надо и легким его делать, шуточным, веселым. Так?
– Елена Васильевна, куда едем? – спросил шофер, когда «Волга» притормозила у одного из светофоров.
Елена Васильевна вопросительно взглянула на Петрова.
– Если можно – в гостиницу, – сказал Петров. – Нужно, пожалуй, отдохнуть.
– В нашей столовой пообедать не хотите? – спросила Елена Васильевна.
– Нет, спасибо. Как-нибудь