тупо спросила я, – С наволочкой зачем?
– Затем, чтобы мы с Игорем стелили её на постель, когда спать ложимся!!! Ведь стиркой белья в доме занимается она!!!
– А нельзя тебе самой стирать ваше постельное бельё?! – спросила я.
– Нет! – сказала Лена обиженно, – меня пока к машинке не допускают, поскольку это особо сложная техника!
– Конечно, это тебе не телеграфный аппарат, который ты обслуживаешь!
– И в чём трагедия?! – продолжала удивляться я, поёживаясь и примеряя на себя подобную ситуацию.
– А как я должна сказать об этом Игорю?! – всплеснула руками Ленка, – мне сты-ы-дно!!!!
– А ты с юмором!!! Он идёт к кровати, видит наволочку, говорит: – Что это???
– А ты ему ласково: – А это мама дала!!! Не будем же мы её огорчать!!! И ни сантиметра ни влево, ни вправо!!!
– Ага! – прыснула Ленка, – может, её приметать ниткой к простыне?! Или попросить ещё одну?!
Мы уже хохотали в голос, когда раздался звук открываемой двери.
– Здрасьте! – сказала я родителям Игоря и заторопилась уйти.
А вечером в общежитие приехал Женька. Я в комнате была одна. Ольга уехала домой к родителям в свой городок на выходные и ещё не вернулась, а Ленка ещё не сообщила о выселении коменданту, потому никого к нам в комнату вместо неё не подселили.
Мы совсем не спали в эту ночь. Мне шёл двадцать третий год и тело бесстыдно заявило о своих желаниях. А ещё мы много говорили: о Женькиной матери, которая рано ушла из жизни в пятьдесят четыре года; об отце, бывшем командире торпедоносного катера во время Великой Отечественной войны где-то на Балтике. Как попал потом он на Дальний восток, как воевал с японцами в августе 1945 года, как встретил и полюбил жгучую красавицу Марию Краснову, с большими, выразительными, тёмными очами, словно сошедшую с лент немого кино. Потом отец получил назначение служить на Сахалине. Пока Борис был на учениях, Маше помогала по хозяйству японка, и, через какое-то время, двухлетний старший сын Валерий залопотал
на японском языке! Отец осерчал, и японку выгнал!
Ещё про то, что у Женькиной матери была страсть к статуэткам и редким красивым вещам, которые как трофеи были завезены в Советский Союз из Европы после победы в Великой Отечественной войне защитниками родины. Маша приносила домой эти вещички, отдавая за них крупы из военного пайка мужа. Отец ругался, но контролировать процесс не мог по причине занятости на службе.
Через какое-то время отца комиссовали и семья вернулась во Владивосток, где и родился Женька. Ещё лет через семь отец уйдёт из семьи к главному бухгалтеру предприятия, где он был руководителем, что само по себе станет большим ударом для не работающей уже много лет Марии. Её взяли на работу секретарём-машинисткой в одно из юридических бюро города. Но проработала она там недолго, так как, будучи очень яркой женщиной в свои 35 лет, раздражала законную супругу начальника отдела. Несколько раз поменяв работу в городе и получая копейки, на которые трудно было растить младшего сына, старший был уже подростком и жил