потом с ним же поздоровалась и голова. Кто-то выключил солнце, однако звезды с луной тоже не появились – наступила кромешная тьма.
Сколько так провалялся в полной отключке – не знаю, когда открыл глаза было ещё светло. Осторожно потрогал череп – вроде бы цел, но сотрясение явно есть и боль дикая. Теперь попробую ощутить остальной организм – руки и ноги шевелятся, острых прострелов нет – уже легче.
И как не сожрал меня никто? Наверняка лежал как на подносе, не хватало только яблока во рту и пучка зелени в заднице для полноты картины. Принюхался – да нет, всё в норме, кровью не пахнет…
– Идти.
Тварь никуда не делась. Была тут же, лежала себе на животе метрах в трёх и внимательно смотрела на меня. С трудом сфокусировал на ней зрение и ни царапины, ни других каких повреждений не увидел. Как же так? Невозможно промахнуться с такого расстояния с моим опытом, да и без опыта практически невозможно. Бил, точно помню, в упор прямо… Ладно, всякое бывает. Живой пока – ну и хорошо.
Попытался сесть – получилось, но стошнило. Утерев рукавом рот и косясь на тварь я, как мне думалось, незаметно, приступил к визуальному осмотру. Так, а винтовка где, а арбалет? Косо глянул на сапог – и ножа нет. Совсем голый в плане самозащиты остался. Хорошо хоть мешок тут, за спиной. Вот только толку от него как от …. Там еда, атлас, немного патронов, спички с иголкой и по мелочи кое-что. Плюсом крючки свеженайденные ещё. Словом, ничего, что мне сейчас хоть как-то помочь может.
– Слышь, блохастое, оружие моё где?
– Идти.
Тварь зарычала. Ну вот и как с ней разговаривать?
– Да иду я, иду, – неуклюже поднялся, чуть повторно не обблевавшись, и кое-как справился с дезориентацией в стукнутой голове. – Дорогу показывай.
Шли мы долго. Она вела меня не разбирая дороги, через кусты и какие-то ручьи. Отбегала вперёд метров на двадцать и ждала, пока дойду. Врать не буду, не спешил, тянул время. Дважды я пытался, когда думал, что это незаметно, поднять палку покрепче, коих тут было с избытком, и дважды нарывался на приглушенное, крайне недоброжелательное рычание. А потом совсем мне грустно стало. Буквально на ровном месте подвернул ногу, да так неудачно, что ступить на неё не мог уже через каких-то триста метров пути.
– Долго ещё? – кривясь от боли, спросил я у твари. – Я ногу подвернул… в смысле лапу поранил, – мне казалось, что ассоциации со звериным организмом будут ей понятнее.
– Нет, – внимательные глаза осмотрели меня и задержались на подволакиваемой мною конечности. – Близко. Глупый. У ты нет лапа, у ты нога. Лапа у я.
От такого заявления я впал в ступор. Откуда ей известны такие тонкости? Ну я понимаю, разум есть. И могу принять, хоть и с трудом, что она его использует, но такое… Обалдеть, не сказать бы чего покрепче….
Пока, ковыля, тупил, со скрипом в больной голове переваривая такой тонкий троллинг (слово то какое вспомнил, из прошлой жизни) от этой бесхвостой остроухой заразы, мы пришли. Из кустарника показался довольно высокий, покрытый ржавчиной металлический забор. Сделан