спорт» и встал, вопросительно глядя на того.
– Пап, что случилось? – спросил он спокойно.
Отец ухмыльнулся.
«Хе-хе, парень-то взрослеет на глазах, еще на той неделе подскочил бы, как резиновый, от волнения. А сейчас, гляди-ка ты, спокойный, как мамонт», – подумал он.
– Чего уроки не делаем? – для начала строго спросил отец. Сын неожиданно улыбнулся.
– Действительно, что-то случилось, – сказал он. – Ты хоть помнишь, когда последний раз этим интересовался?
Для этого вопроса Сашке не надо было шарить в памяти мальчишки. Он сам прекрасно помнил, что батя по своей инициативе никогда не проверял, как сын готовится к занятиям. Этим занималась мама, добровольно тянувшая на себе эту ношу. Петр Александрович от этого дела самоустранился сразу, как сын пошел в школу.
– Ты что, Клава! Как я буду у него уроки проверять! – возмущался он. – Я же его ненароком пришибить могу за двойку. Потом плакать поздно будет. Так что Сашкина учеба полностью на тебе.
Клавдия Васильевна прониклась этими речами и больше не привлекала мужа к отслеживанию успеваемости сына.
– Не помню, – смущенно улыбаясь, сообщил отец. – Я хотел о другом поговорить.
– Давай, поговорим, – охотно согласился Саша, ему внезапно стало интересно, что такого хочет сказать ему родитель. – Присаживайся.
Он пересел на табурет, стоявший у аквариума, предоставив отцу стул у письменного стола.
Отец присел на него и машинально взял в руки перечирканный журнал. Разглядывая измаранные страницы, он начал говорить.
– Знаешь, Сашкец, мне Лукин рассказал, что у тебя трудолюбие разыгралось немеренно. Говорит, впечатление такое создается, будто ты тренерские советы ни во что не ставишь. Так не пойдет. Ты, салага, не понимаешь ничего, надорвешься по дурости, что потом мы матери будем говорить? Нельзя в твоем возрасте так напрягаться.
Петров слушал размеренную отцовскую речь, отработанную годами практики, и мысленно улыбался.
«Ох, батя, отстаете вы от жизни, – думал он. – Для тебя идеал – финский фермер, все лето работающий в поле, а зимой встающий на лыжи».
Закончились эти времена. Сейчас начнет побеждать тот, кто забудет, что такое межсезонье, и будет пахать постоянно, подводя себя к пику формы на главные соревнования. Притом с соответствующей медицинской поддержкой. То бишь допингом. А ты мне сказки рассказываешь про кусок докторской колбасы. Тьфу!
Вслух он этого, конечно, не сказал и продолжал внимательно слушать отца. Тот, однако, быстро закруглился и выжидательно поглядывал на сына.
– Понимаешь, папа, – начал говорить Саша, внимательно подбирая слова. – Я много думал, кем стать, и решил для начала попробовать себя в лыжных гонках.
– А до этого четыре года чем занимался? – усмехнулся батя.
– Ну, папа, перестань, ты сам знаешь, что несерьезно все это было. Я хорошо помню, как мама просила у тебя, чтобы меня взяли в группу, надеялась, что я там здоровье поправлю. А ты кричал,