серьёзная. Я вообще сомневаюсь, что меня будут слушать. Да, кодовое слово у меня есть, то, которое я могу сообщить, получил его от представителей Сталина, а в том, что обо мне точно извещено, я был полностью в этом уверен. Да, циркуляры в особые отделы разных частей с описанием меня разослали, где также значилось это кодовое слово, но не факт, что мне дадут пообщаться с представителями особого отдела. Тут совсем другое дело, скорее уголовное, и решать его будут военюрист и тройка трибунала. А они слушать не будут, вряд ли и слово дадут, поднял руку на старшего по званию, да ещё на политработника, а они по факту своего существования неприкосновенны, и кары за это ждать следует незамедлительно. Так что расстрел тут более чем вероятен. Ну, если только в штрафбат не отправят, насколько я в курсе, их, согласно тем бумагам, что были мной отправлены в Ставку Главнокомандующего, тоже начали формировать. Только вряд ли пошлют, ударил комиссара я при множестве свидетелей, точно шлёпнут. Причём побыстрее, чтобы остановить не могли.
Я это не мог не понимать, а тогда как будто кто-то подтолкнул, и вот мой кулак летит в челюсть комиссару. Ситуация действительно серьёзная, но, как я уже говорил, не жалею. Таких гнид давить нужно сразу, этот вон до старшего батальонного комиссара вырос и растит ещё двух таких же последователей. Может, получив такой урок, всё же попроще вести себя будут? Хотя вряд ли, безнаказанность меняет людей, и эти уже были на пути такого изменения. Именно такие упыри поднимали батальоны и полки в атаку на пулемёты окопавшегося противника, находясь в тылу и наблюдая за гибелью подразделений в укрытии. Есть, конечно, и среди политработников белые вороны, что несут все тяготы простой службы, ходят в атаки с бойцами, но эта тройка не из подобных, точно говорю.
Мои размышления прервал рёв мотора, я только и успел привстать и, оттолкнувшись, вылететь из кузова. С некоторым трудом сгруппировавшись, перекатом катился по обочине, когда хлопнуло разрывами несколько мелких бомб, сброшенных с «мессера». Отмечу, что паренёк-конвоир, вооружённый карабином, собирался последовать за мной, к тому же полуторка тормозила, но не успел, бомба рванула у задних колёс грузовика, и тот пошёл кувырком, подмяв под себя погранца. Без шансов, погиб, а вот в кабине виднелось какое-то шевеление. В это время истребитель, заложив пологую петлю, снова стал падать на небольшую автоколонну, в хвост которой мы пристроились с политруками. Кстати, «эмки» не было видно, только пыль в поле. Дав по газам, её водитель уходил прочь. В принципе, правильное решение. Ещё сидя в кузове, я, старясь не шевелить плечами, пытался ослабить верёвки, да не получалось. Точнее, не успел закончить, а тут, когда перекатом шёл, вдруг обнаружил, что гашу скорость обеими руками. Как выдернул левую руку из петли, непонятно, но они стали свободными. Стряхнув с кисти правой верёвку, я машинально сунул ту в карман комбинезона, мало ли пригодится, и отбежал в сторону, где упал, закрыв голову руками. Истребитель пронёсся мимо, обдав жаром и ветром. Треск его пулемётов, пушку тот вроде не использовал, стих вместе