продавщице ее неправоту. Случайные прохожие останавливались, чтобы узнать, чем все закончится.
Спортсмен спокойным голосом втолковывал:
– Послушайте, уважаемая. У вас же сирень посохла давно. Не приживется она с таким маленьким комом земли. А яблони? Смотрите, одни стволы. Где скелетные ветки-то?
– Ты откуда взялся такой, а? – кричала продавщица в ответ. – Я уже двадцать лет продаю саженцы, будет он еще учить меня! Не нравится – ступай себе мимо, не загораживай прилавок!
– Да как же я пройду мимо, если вы людей обманываете? Не все же разбираются в саженцах. Кто-то и купит у вас, а толку-то. Вы их лучше выкиньте, не позорьтесь.
– Ишь ты, специалист нашелся! Да кто ты такой? Уж больно рожа твоя мне знакома!
Продавщица, прищурившись, пару секунд рассматривала спортсмена. Вдруг она просияла и хищно оскалилась.
– А-а-а-а! Вспомнила! А ну вали отседова, алкоголик проклятый! Будет он мне указывать! Ишь ты! Давай-давай, пока милицию не позвала!
«Проклятый алкоголик» повернулся к зрителям и виновато развел руками – мол, сами все видели, сделал все, что мог. К нему подошла старушка в цветастом платке и потянула за собой.
– Пойдем, милок, дам тебе таких саженцев, что у этой карги никогда не бывает!
Он послушно пошел следом, и кто-то из зрителей ударил его в спину. Однако спортсмен даже не обернулся.
Через полчаса он вышел на бульвар, улыбаясь до ушей. В правой руке – охапка саженцев, в левой – лопата. Он остановился, прищурился на послеобеденное солнце и с шумом вдохнул ароматы весны: старая штукатурка, скошенная трава, урна с окурками.
Как же прекрасно стало жить! Спортсмен не питал иллюзий – еще долго шлейф пьяницы будет тянуться за ним, а уже совсем скоро алкогольная ломка попытается взять свое. Но он не отступит, не позволит ничему отнять у него новую жизнь, полную звуков, красок и запахов.
Навстречу шли незнакомые люди, и каждому он улыбался, словно закадычному другу. Не в силах сдержаться, те улыбались в ответ.
Вдруг на бульвар свернуло знакомое лицо – Вадим из телемастерской. Поравнявшись с ним, спортсмен поздоровался. Телемастер остановился в замешательстве.
– Не узнаешь, Вадим? Я это, я. Петрович. Тот самый, – и усмехнулся, – алкоголик.
Лицо Вадима вытянулось от изумления, а Петрович продолжил:
– Почти никто не узнает. А иные… так лучше бы и не узнавали. Ты домой? Пойдем, нам по пути, я как раз в ту сторону.
Некоторое время шли молча, и телемастер то и дело ошарашенно поглядывал на Петровича. Наконец он выдавил:
– Петрович… Что с тобой случилось-то? Ты как заново родился!
– Так и случилось! В каком-то смысле.
– И все-таки. Может, я тоже так хочу!
Петрович беззлобно рассмеялся.
– Тебе-то зачем, Вадим? Ты-то не алкаш. У тебя работа, статус, уважение. Это я забулдыгой был, ничего не имел за душой. Но если хочешь, расскажу. Вот ты видел когда-нибудь свою смерть?
Вадим поперхнулся.
– Странно звучит,