повёл авангард на Париж, не дожидаясь ни Вимпфена, ни бретонцев. Сейчас дорог каждый день.
Чело Луве помрачнело, словно бы ему напомнили о чём-то неприятном.
– Ты всерьёз рассчитываешь на генерала, Шарль? Неужели ты не видишь, что он прожжённый роялист?
Голос Барбару посуровел:
– Роялист он или нет, выбирать нам не приходится. Он тот, за кем пойдут нормандцы и бретонцы. Это главное.
– И этот Пюиззе, кого он послал, ему под стать, – продолжал Луве недовольно. – Кто он, барон или маркиз?
– Граф.
– Тем более! Удивляюсь я на вас с Петионом. Как вы не чувствуете щекотливости ситуации? Департаментское войско, которое должно освободить Париж от анархистов и утвердить знамя Закона, поведут бывший граф и бывший барон. Каково, а? И что скажут наши сторонники в столице?
– Хорошо бы для такого дела поставить санкюлотского генерала, – заметил с улыбкой Барбару, – да только где его сыщешь? Пока бравые санкюлоты способны руководить лишь манифестациями в Пале-Рояле. А эти проклятые аристократы умеют-таки командовать войсками. А ведь речь идёт как раз о войне, Жан.
– Не знаю, не знаю… – пробормотал автор «Фоблаза», пожимая плечами. – И потом: разве так уж необходимо воевать? По-моему, нам следует не бросаться в бой, очертя голову, а поступать дальновидно. Например, перекрыть все дороги и лишить Париж подвоза продовольствия. Когда настанет голод, парижане сами скинут власть Горы.
– И это ты называешь дальновидностью? – проговорил марселец с лёгким раздражением. – Задерживать провиант, уповать на голодных парижан и дожидаться, когда Гора нагрянет и сюда?
– Она нагрянет сюда не скоро, – заметил Луве. – Для этого ей нужно отозвать войска с фронта, а на это уйдет месяц или полтора.
– Несчастный! – вскричал Барбару. – Неужели ты надеешься, что твой бывший приятель Робеспьер даст тебе хоть день передышки? Посмотри: его эмиссары уже снуют по соседним департаментам. Не сегодня-завтра за наши головы будет назначен денежный приз.
– Надеюсь хотя бы, что за наши головы отсыплют золотом, а не ассигнатами, – ответил Луве, немного обиженный напоминанием о дружбе с Робеспьером. – Меня только пугает твоя горячность, Шарль, которая, видимо, передалась тебе от твоего бывшего учителя физики Марата.
Барбару примирительно улыбнулся:
– Ладно, Жан, не будем ворошить прошлое. Нам нужно думать о будущем. Скажи: согласен ли ты выехать со мной в Эврё? Согласен ли ты идти в авангарде всей армии?
– Не достаточно ли там четверых членов департамента?
– Не достаточно. Ведь новобранцы пойдут воевать и за нас, за оскорблённых представителей народа.
– А Салль поедет?
– Салль нужен здесь. Пусть печатает воззвания и пишет стихи.
– А Бюзо? А Гюаде?
Марселец пристально взглянул на собеседника:
– Я спрашиваю тебя, Жан.
– Изволь, если ты поедешь, я буду с тобой.
– Прекрасно. Это я и хотел от тебя услышать.