я дописываю, нахожу и подготавливаю себе замену и увольняюсь, ухожу на один из заводов, которые мы обслуживаем. Ассоциация работает еще какое-то время, потом окончательно рассыпается. Гораздо позднее я слышу о гибели Богданова. Его машина застревает на железнодорожном переезде перед поездом. Он погибает сразу, жена становится инвалидом, дети остаются живы.
Контора
Началась перестройка, и я была вынуждена уйти из воинской части, где проработала много лет, сначала к предпринимателю, а потом на цементный завод «Красный Октябрь». Должности программиста на заводе не было, поэтому меня оформили слесарем пятого разряда в цех КИП (контрольно-измерительных приборов), а рабочее место мне определили в бухгалтерии. Бухгалтерия располагалась на втором этаже старого деревянного здания – конторы. Первые впечатления от знакомства с бухгалтерией были самые тягостные. Тесная комнатка с несколькими стоящими почти вплотную письменными столами, вдоль одной стены ряд допотопных российских компьютеров, сидят две смотрящие исподлобья мегеры. Мне даже своего письменного стола не досталось, приткнулась рядом с компьютерами с одной только мыслью: «Куда я иду!»
А на другой день появилась она – невысокая, слегка полноватая женщина с круглым улыбчивым лицом, с длинными собранными на затылке русыми волосами. Словно солнышко засветилось! Она приветливо представилась: «Валентина Ивановна». Я расположилась к ней сразу всей душой, она стала моей радостью и отдушиной на всё то время, которое мне пришлось проработать на этом заводе. Заканчивалось время летних отпусков, вскоре появились еще две работницы, а всего бухгалтеров было шестеро, включая перешедшую сюда после сокращения Волгоцемремонта Зинаиду Константиновну. С Зинаидой Константиновной я была немного знакома по работе у предпринимателя. Она приносила свои ведомости и лицевые счета с дотошно расписанными указаниями как именно нужно посчитать. Я составляла специальные подпрограммы для выполнения её расчетов.
Валя легко и открыто рассказала о своей беде. На почве пьянства у её мужа началось психическое расстройство. Ему привиделись какие-то пришельцы, которые заставили его отрубить ножом свое мужское достоинство. Он лежал в больнице, мочеиспускательные каналы ему восстановили. Но он сидит дома, нигде не работает. Младшая дочь, живущая с ними, его любит, жалеет, на улицу его не выгонишь, но жутковато находиться с ним в одной квартире, кто знает, что еще придет ему в голову, что продиктуют ему пришельцы.
Веселая матерщинница Галя матом не ругалась, она на нём разговаривала. Самым ласковым словом в её телефонных разговорах с мужем было «козёл», и это говорилось совсем без злобы. Она с мужем и двумя сыновьями жила в обычной двухкомнатной квартире пятиэтажного дома, но недалеко от дома у них имелся не отапливаемый большой сарай, где они держали корову, коз. Каждый день животных надо