Толстого.
Известно, что тамошние барышни получали от заведения шёлковые повседневные и бальные платья, украшения и косметику. Сладко и жирно – также за счёт заведения – кушали: толстенькие, пухленькие девушки пользовались особым спросом. В пост готовились постные, в скоромные дни – мясные блюда. На еде не экономили: при публичном доме жили раздобревшие на кухонных помоях собаки.
Вечера сопровождались живой музыкой и танцами, костюмированными балами, приглашением цыган, ездой на тройках. Каждую неделю барышень осматривал доктор, благосклонно при этом шутил.
Для современных же девчонок самыми мучительными были именно посещения женской консультации. Врачи кожей чувствуют «таких» пациенток. По признанию одной девушки, «к нам относились хуже чем к скотине. Позорили так, что в коридоре было слышно. Наверно, ветеринары коров бережнее осматривают…»
В дореволюционной «Яме» умеренное возлияние вин и шампанского поощрялось. Девушки раскручивали щедрых гостей на покупку спиртного из местного буфета («Мужчина, угостите даму абрикотином») – и имели с этого неплохой процент. С одной стороны, девицы слабее – спивались. С другой стороны – проявлялась своеобразная гуманность: в замутнённом сознании не так стыдно и мерзко ложиться с вонючими козлами в постель.
У ямских девушек была своя прислуга. Те, кто хитрее, сколачивал капиталец. Как ни крути, пока что сравнение явно в пользу «ямных» девушек. Это к сведению современных ханжей, с благородным негодованием, с пеной у рта выступающих против легализации проституции.
А она, пока суть да дело, в последние годы в России приобрела индустриальные масштабы.
Это благодаря ханжам тысячи девушек объявлены вне закона. Бесправные рабыни ХХI века, они оказываются в полной власти таких хозяев и хозяйчиков. Сколько их, насмерть замученных, исчезли по стране бесследно – статистика умалчивает.
Да, что ещё отличало наших героинь от купринских жриц любви: те представлялись слащавыми дурацкими Аделинами и Розалиями – чтобы было «красивше».
Наши девчата прятались за неприметными, незапоминающимися «Ирами», «Анями», «Ленами». Как будто хотели сохранить в чистоте хотя бы свои имена. Вообще, они точно старались уменьшиться, сжаться под ощупывающими похотливыми мужскими взглядами. Отработать свои мятые жалкие бумажки – и быстрее сгинуть, стереться из памяти.
Взять, скажем, несовершеннолетнюю Дашу.
4. Малолетки.
Родной отец удивился, узнав, что дочка Даша живёт под боком. Думал, она вообще где-то в другом городе. «Помогать ей у меня не было средств», – признался папаша, здоровый мужик, который мог бы хоть овощи в огороде выращивать и подбрасывать по осени дочке. И она ушла из училища, потому что на стипендию в 600 рублей не мудрено помереть с голоду.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком,