мертвое, оно пьяное! – будто бы разочарованно констатировала она. – Но и оставлять его тоже нельзя. Конец осени. Сто процентов замерзнет.
– Что же нам делать? – нахмурился Калугин. – Обратно к дачам тащить?
– Ближе к колхозному коровнику, – догадалась Елизавета. – Сдадим сторожу, если, конечно, это не сам сторож, чему тоже не удивлюсь.
– Часто у вас так? – спросил Павел.
– Я же уже говорила, – горько усмехнулась Елизавета. – Здесь нет времени, здесь всё всегда!
– Очень философски звучит! – похвалил Павел.
Неожиданно пьяное тело пошевелилось и пролепетало:
– Я, Андрей Васильевич Мокрецов, акт приемки не подписывал! – После чего вновь обмякло.
– Теперь мы знаем, как его зовут и что он ответственное лицо, – вздохнул Калугин.
С трудом поддерживая мягкое тело Андрея Васильевича, спутники добрались до ворот коровника. Там они уложили «ответственное лицо» на скамейку в «курилке» и постучали в ворота. На стук к ним вышел дедушка в тулупе.
– Вот и Андрей Васильевич нашелся, – увидев Мокрецова, удовлетворенно сообщил тот. – Зря я Надю в поселок послал. В лесу лежал?
– В лесу, – подтвердил Калугин.
– Как вас зовут? – поинтересовалась Елизавета.
– Как Сталина – Иосиф Виссарионович, – представился дедушка. – Родители так назвали. Это имя – Иосиф Виссарионович, а отчество – Петрович. В полном виде – Иосиф Виссарионович Петрович Плотников. Был такой актер – Плотников – красавец, умница! Но не родственник. Однофамилец.
– Извините нас, – прервала его разглагольствования женщина. – Нам на электричку надо идти. Опоздаем.
– Не опоздаете, – разочаровал ее Иосиф Виссарионович, – по вторникам только до четырех, а сейчас уже семь.
– Как до четырех?! Почему?! – очень огорчилась Елизавета.
– Ремонтируют что-то к Новому году, – объяснил дедушка и попросил: – Помогите Мокрецова в каптерку отнести. Сам я никак.
– Эх, дед! – крякнул Павел и начал поднимать тело Андрея Васильевича с лавки.
Внутри коровника было тепло, влажно и пахло топленым молоком. Под желтыми лампами в жестяных воротниках, разделенные деревянными перегородками смиренно переминались с ноги на ногу два десятка сонных коров. Каптерка Иосифа Виссарионовича находилась в самом дальнем конце строения.
– Сюда его ложите! – дедуля показал на раскладушку у стены, покрытую старым лоскутным одеялом.
– Где у вас тут туалет? – полюбопытствовала Елизавета, когда они наконец отделались от пьяного тела.
– Обратно иди, не доходя два стойла до ворот возьмешь вправо и пойдешь вокруг такой катушки с кабелем, это электрики до весны оставили, там и зеленая дверь с фотографией Гайдара, толстого, не героя, – сообщил престарелый обладатель двух отчеств.
– Как-то страшновато мне, – призналась женщина и попросила Павла: – Не постоите на стреме?
– Конечно, – благородно согласился Калугин, попутно наблюдая, как дедушка усаживается за невесть откуда взявшуюся здесь школьную