еще не было). Потолок же был подвесной, кремового немаркого цвета. Справа от входа – печь, вернее, плита, обложенная шамотом, так что может топиться и дровами, и углем. Под плитой – лист оцинкованного железа, по пожарной безопасности. За плитой стояк, да не простой. Мастер-печник все по уму сделал. Чего ж не сделать, ежели дымоход позволяет? В общем, дым из плиты идет не в стояк, а, как бы это сказать, в лежак кирпичный, метр на два, а уж потом делает обратный поворот и идет по стояку, который образует теплую стенку с лежаком. Ох, и здорово валяться на этом лежаке, когда печь протоплена! У Нюшки с дедУлей всегда войн была, кому лежать. Ну, дедУля вечно проигрывал. А вот Степан Митрофанович, тоже любитель в тепле понежиться, сдаваться не желал и умудрялся занять бОльшую часть лежака.
Плита со стояком отгораживали от комнаты кухонный угол со столиком и настенным шкафом со всякими там тарелками да сахарницами.
В углу перед лежаком-стояком находились кровати дедУли с бабУлей, разделенные сказкой, а на стенке висел плоский телевизор – последний подарок сына Андрея родителям на Новый год. А над сказкой висели настенные часы, которые дедУля заводил каждый вечер, с кряхтеньем забираясь на сказку.
Рядом с кроватью бабУли стоял комод для белья – старинный, резной, со множеством ящичков и полочек. Верхние два ящичка отводились под документы. Они вечно были забиты разными медицинским анализами и страшными рентгеновскими снимками дедУли, когда он начал кашлять и жаловаться на боль в груди. Нижний ящик был Нюшкин: там хранились всякие ее трусики да маечки, носочки да колготки.
Слева у стены с окном был разостлан по полу ковер, старый, местами вытертый до основы, на котором любил валяться Облай. Сейчас-то он жался поближе к печке, не понимая, почему так холодно.
На ковре стоял стол. Он раздвигался, так что за ним могли усесться человек десять. Но дедУля ценил стол не из-за этого, а из-за того, что он был прочный и основательный и легко мог выдержать гроб с телом дедУли, когда придет пора его похоронить. БабУля при этом начинала плеваться и с грохотом передвигать по плите сковородки. Правда, последние года два-три дедУля свои шуточки прекратил.
Слева от стола стояло трюмо, перед которым любила вертеться Нюшка, двигая зеркала так, что в них отражались три Нюшки, и показывала все трем язык одновременно.
А в левом углу за трюмо находилась кровать Нюшки, сделанная дедУлей навырост. Еще недавно Нюшке казалось, что в кровати можно потеряться, а сейчас было ясно, что еще через пару лет ей надо что-то придумать. Ну, кто ж в наше время думает, что с ним будет через пару лет?
Кровать Нюшки была отгорожена от входной двери шкафом с верхней одеждой дедУли с бабУлей. Сбоку шкафа дедУля привинтил крючок, на котором Нюшка вешала свою шубейку.
Там же стоял маленький электрический обогреватель. Еще один находился между кроватями дедУли с бабУлей. Впрочем,