, – указывает на любимого, – ты просто плюнула мне в лицо и в нашу семью.
Я смотрю на стол своего отца и моё внимание привлекает наша общая фотография, на ней он держит меня маленькую, совсем крошечную девочку. Фотография запечатлела всю искреннюю любовь отца ко мне, но теперь в его взгляде печаль и пустота.
– Несите револьверы, – командует он.
Во мне тут же поднимается страх и тревога, я наслышана о его методе решения проблем. Методе искупления.
– Папа, – взываю в нём хоть крупицу пощады. Но он молчит, и даже не смотрит в мою сторону. Кажется, начинаю плакать, тихо, слезы сами потекли дорожками. Хорошо, пусть будет так. Мои мужчины стоят, не проронив ни слова, им запредельно ясно – с отцом спор бесполезен.
Вносят чемодан, а внутри него эти душеотниматели. Сколько на них лежит греха, один бог знает. Но теперь настала наша очередь – сыграть в русскую рулетку. Выбора нет, или мы сами с честью, или нас, как не нужный мусор. Это правило – мы все его знаем, поэтому молча берём оружия и приставляем к своим головам.
Чик.
Чик.
Бам.
Глава 1
– Я устала. Даже не знаю с чего начать. – Смотрю прямо перед собой, а в руках тереблю край рубашки. Мне не особо хотелось раскрываться перед кем-то, но сил держать в себе этот кошмар уже нет. Женщина, сидящая напротив меня, внимательно всматривается в мое лицо, затем делает какие-то пометки в своем блокноте.
–Для начала давайте мы с вами познакомимся и пройдемся по некоторым пунктам, – говорит она мне. Но я не хочу крутиться вокруг да около. Я пришла не для того, чтобы с меня спрашивали мои общеизвестные данные. Этот приход дался мне не так-то легко. И судя по всему о нём узнают они.
–Нет. Я заполнила анкету, моё имя и прочая чепуха там записаны, – пренебрежительно отвечаю своему психотерапевту. Она снимает свои очки и осторожно кладёт их на стол, затем устало спрашивает:
– Анна, я просмотрела вашу анкету. Уже три месяца назад. Конечно, я рада, что вы собрались с духом и, наконец, пришли ко мне. Но, прежде чем начать с вами работать, я должна пройти первый пункт своей работы – это знакомство. Налаживание контакта.
Я смотрю на Зою Степановну и не верю своим ушам, что она собралась работать по всем правилам. Мы уже нарушили главную заповедь: не «лечить» своих знакомых, друзей, семью. Но я решила, что именно она сможет помочь мне разобраться в этом адовом кошмаре. Конечно, не легко делиться с таким искренним человеком, желающим помочь всем, помочь почти каждому обрести хоть какое-то подобие спокойствия. Найти или прийти к пути решению наших проблем. Эта женщина повидала столько всего, что от этой мысли мне становится ещё хуже. Я глубоко вдыхаю и со свистом выдыхаю. Пользуюсь её методикой успокоения, которую она, собственно говоря, рекомендовала всем своим студентам в университете.
–Зоя Степановна, я даже не знаю с чего начать, – тут я понимаю, что это действительно так. Мне страшно. Страшно от того, что, если я поделюсь своими сомнениями с ней, поделюсь своими страхами, ужасами, которые снятся мне на протяжении полугода, всё, что я видела и слышала, то может пострадать и она тоже. Наверное, я зря пришла. Они узнают. И мне от этого становится не легче. Я уже подвергла опасности эту невинную женщину. О чём я вообще думала?
Зоя Степановна встала с кресла и обошла вокруг своего стола, всё еще держа в руках блокнот. Она не осуждает меня, не кривит душой, что я её достала своим поведением законченной психички. Но я не психичка, и она это знает. Что только страх не делает с человеком. Он пожирает нас изнутри, выдавая такие формы фобий, о которых раньше никогда бы не подумал.
–Успокойся. Я начинаю понимать, что это как-то связано с Романом Верховским, – она смотрит мне в глаза, ища в них подтверждения. Я чувствую себя застигнутой врасплох. Мой рот то открывается, то снова закрывается, я подобна немой рыбе, которую выбросили на берег, и мне необходим глоток кислорода. – Почему тебя удивляет, что в первую очередь я подумала о твоем муже?
– Мне казалось, мы были осторожны, – на выдохе отвечаю ей. Ответ получился почти неслышным и потерянным. Она отложила блокнот в сторону, затем протянула обе руки ко мне, так, чтобы я вложила в них свои. Я почувствовала себя загнанной в клетку, от чего мне всё равно не легче. В ответ на её действие, я прекратила мучить свою рубашку и подалась вперед, вложив в них свои ладони.
– Аня, возможно ты и была осторожна с Романом в ваших любовных чувствах. Но то, как он заявил на тебя права в институте, мне кажется, запомнится надолго. То, что он сделал – это омерзительно. И ты сама это понимаешь, я не стану тебя даже переубеждать. Глубоко внутри своей души ты ищешь выход, как теперь вырваться на свободу.
– А как я могла ему отказать, Зоя Степановна? В тот момент это был единственных выход. Поймите меня, я оказалась в ловушке. – Я выпаливаю свои слова почти что скороговоркой. Не стоит так доверяться, и открывать свою семейную тайну. Если отец моего мужа узнает хоть об одном моем неверно сказанном слове, я смогу лишиться своего тихого счастья. Но Зоя Степановна права, я действительно хочу на свободу, как раньше. Но этот выход