утверждали, что в тот вечер он со своими одноклассниками собирался пойти в кино, фотографировать с высоты ни один человек из их компании не планировал. Поэтому они не стали ждать его возвращение и только ранним утром обнаружили, что парня нет дома. Да, тут уж и из милиции им позвонили и сообщили печальную новость. Я, когда узнал, то сразу же туда. Сам осмотрел и место происшествия, и тело парня. Конечно, ничего подозрительного не обнаружил. Похороны я тоже помогал организовать. Твои старики находились в некой прострации. Когда их убили, я тоже принимал самое активное участие и в расследовании, и в организации похорон. Так что ты Тимофей зря обижаешься. Сделали все, что могли!
– Ты хочешь сказать, что уголовное дело по факту убийства моих родителей находилось в производстве тоже в вашем управлении?
– Конечно, – подтвердил Олег Степанович, – куда еще его могли передать? В другую область, или в республику? Показать тебе дело?
– Да, пусть принесут. И хорошо бы мне его дали полистать, хотя бы на полчаса.
Олег Степанович кому-то позвонил по внутреннему телефону и через несколько минут ему на стол положили два тома бумаг. Хозяин кабинета сказал Тимофею:
– Ты тут полистай, а я ненадолго отлучусь. Ты же понимаешь, что я нарушаю порядок допуска к архивным делам, но я твоим другом был, есть и буду. Смотри.
Тимофей пролистал оба тома бумаг и ничего интересного там не обнаружил. Фаина на все вопросы следователя сначала отвечала «Я не убивала», потом ее ответы изменились, и она стала утверждать «Я ничего не помню, была в шоковом состоянии. Я тогда похоронила сына». Заключительный протокол ее допроса был подшит в дело последним документом. На этом допросе Фаина на вопрос следователя «Так кто же убил родителей Вашего мужа?» Фаина ответила «Да, это я их застрелила. Они не должны были жить. Ведь это по их вине погиб мой сын, Артем. Это была месть».
– Скажи мне, пожалуйста, – обратился Тимофей к Олегу Степановичу, когда тот вернулся в кабинет, – а почему эти документы у тебя в управлении? Суд состоялся, приговор вынесен, значит и уголовное дело должно находиться в архиве суда.
– Да, это так, – согласился Олег Степанович, – но, зная твою въедливость, я предвидел этот вопрос. Я знал, что власти тебя включили в список помилованных заключенных лиц. И предполагал, что ты обязательно захочешь просмотреть эти дела. Поэтому и попросил твоего бывшего коллегу из областного суда, чтобы разрешил мне временно забрать эти дела в следственное управление. Я что-то сделал неправильно?
– Нет, – ответил Тимофей, – все правильно. Спасибо тебе.
Тимофей вышел из здания управления следственного комитета, сел в машину и долго сидел, уткнувшись взглядом через лобовое стекло в багажник стоявшей перед ним машины. В голове стучали мысли: «Нет, все неправильно. Эти тощие тома уголовных дел в следственном комитете… Словно их только что расшили, перебрали и сшили заново. Да, нужно разбираться. Начну с Артема. Попробую восстановить последний день его