у меня больше не было сомнений. Я принялась за поиски Павлика. Теперь вполне легально, не скрываясь от Савелия, я ездила по приютам и сиротским домам, видела нищету, грязь и очень часто – хамское отношение к детям. Входя в очередной, переполненный детьми дом, я в первую очередь слышала бешеный стук моего сердца и тупые удары молотка по вискам – здесь-то уж точно я найду Павлика.
Но сына я сама так и не нашла. В порыве отчаяния я сообразила позвонить тете Наташе и попросить о помощи. Тетя Наташа, живя в Крыму, с удовольствием посещала все доступные медицинские семинары, занятия, курсы повышения квалификации и имела знакомых коллег почти во всех клиниках и больницах не только Крыма, но всей Украины. Сначала тетя хотела, как можно быстрее закончить наш разговор, но когда речь зашла о Павлике, она оживилась и сказала, что обязательно поможет мне.
Тогда и выяснилось, что тетя Наташа сразу же после моего признания разыскала Павлика и больше никогда не теряла его из виду, навещала и помогала, чем могла. А сейчас решила забрать его в свой дом и уже собирала документы на опекунство. Я немедленно выехала к ней, и мы вместе поехали к Павлику. Среди множества детских лиц я с первого разу узнала родное лицо своего сына. С помощью тети документы на усыновление вскоре были готовы.
Савелий выполнил свое обещание и безоговорочно подписал все подготовленные бумаги на усыновление Павлика.
Когда Павлик появился в нашем доме, Савелий сразу же заметил наше внешнее сходство. Моим доводам в пользу случайных совпадений он не поверил и занялся собственным расследованием. Он не поехал в детский дом, где жил Павлик и не стал разыскивать роддом, где он родился. Самым лучшим и надежным местом информации он назначил мою крымскую семью. Правда, там нужны были особые подходы, о которых Савелий ничего не знал, потому, что не был знаком с моими ближайшими родственниками.
Сначала нужно было узнать нравы и обычаи семьи Сулимовых, которые жили в Крыму, поэтому Савелий организовал банную встречу с моим дядей. Тот в порыве откровенности, обостренной винными и банными парами, выложил всю правду-матку о моей татарской родословной и братце-алкоголике.
Оставалось немногое – встретиться с Сережей-Сервером и материально его заинтересовать. Савелий так и поступил – он отлучился из дома на три дня и за это время собрал все сведения о Павлике. Пара бутылок водки развязала язык моего сводного татарского братца, и он пересказал Савелию подслушанную им когда-то мою исповедь тете Наташе.
Домой Савелий вернулся, зажав в кулаке новое оружие против меня. Но свое открытие до поры до времени он пока держал при себе. Мне свое отсутствие Савелий объяснил обычной командировкой.
Правду о его вояже я узнала от тети Наташи. От нее же – о предательстве родного дяди.
С тех самых пор я прекратила общение с дядей и его семьей, и до сих пор считаю, что поступила правильно – родственные встречи предполагают некую откровенность о личной жизни, а доверять ее,