.

и взялась за ручку тележки.

      – Это зависит от тебя, будет он приятным или нет, – ответил Антон, с улыбкой, которая не понравилась Снежане.

      – Простите, не поняла. Я привезла все, что заказали Ваши друзья.

      – В моем заказе была еще и ты. Заказ оплачен, администратор в курсе. Меня и со «сценарием» ознакомили. Все в твоих руках.

      – Я не по этой части, извините. Дайте мне уйти, – снимая его руки со своих плеч, говорила девушка.

      – Мне нравится начало этой игры. Начинай сопротивляться, кричать, ругаться, – говорил он, расстегивая жилет ее форменной одежды.

      – Что происходит, черт возьми? Вы сошли с ума, Антон. Я официантка, а не девочка по вызову. Вы не настолько пьяны, чтобы не понять то, что я говорю серьезно, – говорила она, пытаясь высвободиться из его рук. – Пожалуйста, не делайте того, о чем потом пожалеете, – просила она, понимая, что ее серьезный тон на него не действует. – Не надо, я прошу Вас, – говорила она, пуская в ход короткие ногти и зубы.

      – Надо. Кусаться она вздумала. Я тебя считал совсем другой, почти святой, а ты, – он наотмашь ударил Снежану по лицу. – Ты слишком заигралась. Выходи уже из образа.

      Он подхватил ее, внезапно переставшую сопротивляться, на руки и положил на кровать. Теперь он не раздевал, а просто срывал с нее одежду.

      – Видит Бог, я не хотел, чтобы это случилось так, но ты не оставила мне выбора.

      Девушка была хороша. Его злость и сознание возможности обладать еще недавно недосягаемым телом, делали желание острее, лишив рассудка. Он вошел в нее неспеша, ожидая реакции этой несговорчивой «партнерши». Ее тело только на секунды напряглось и тут же расслабилось. То, что он испытывал, было настолько ново и чувственно, что Антон потерял контроль. Только достигнув, пика наслаждения, он вернулся в действительность. Глаза девушки были закрыты, а по щекам скатывались слезинки. Она плакала молча. Не стесняясь своей наготы, сидя на кровати, надела жилет, который в паре с передником остался цел. Юбку она застегнула на булавку, оказавшуюся в ее поясе, повязав сверху передник. Все остальное уже нельзя было назвать бельем и одеждой, и она оставила их на местах приземления. Как-то не решительно встала, чувствуя слабость в ногах.

      – За что Вы так со мной? – спросила она тихо.

      – За твое вранье, Снежная королева. Север, муж, университет. Даже Англию так умело вплела в свою ложь. Молодец!

      – Мужа у меня нет, а все остальное было правдой.

      – Ладно, проехали. Ты такая же, как многие другие. Это тебе за причиненные неудобства, – сказал он, сунув в карман передника купюры. – Ведь мои извинения и раскаяния ничего не изменят, не так ли? – продолжил он, язвительно.

      – Лучше бы Вы меня убили, – сказала Снежана, бросая ему в лицо эти купюры, обошла кровать, и неуверенно пошла к двери, не замечая тележку.

      – Постой. А это что?

      – Ваш свадебный подарок, – ответила она, даже не повернув головы.

      Она прошла в служебную комнату, где переодевался женский персонал. Сложила свои вещи и обувь в сумку, надела свой плащ поверх того, что называлось униформой,