Вечером, сидя за проверкой тетрадей, Ольга повторяла с Надей пройдённый материал. Дочка всегда радовала ее.
– Мама, – теребила Надя Ольгу, – я сама выучила все планеты! В кабинете географии валялся старый атлас, и мне так захотелось сходить в Планетарий!
– Здесь Планетария нет, конечно, Надюша, – отвечала Ольга. – Но когда мы вернёмся в Москву, после войны, обязательно сходим! Наберись терпения.
Ольга была хрупкого телосложения, небольшого роста, обладала красивой внешностью. Ее темные густые волосы с челкой на лбу очень украшали ее образ. Сзади волосы были схвачены у шеи заколкой или простой резинкой. Одевалась Ольга Павловна очень скромно. По ее внешнему виду можно было сразу понять – это настоящая учительница: строгая, умная, требовательная. На работу она надевала серые пиджачки, перешитые из старых драповых пальто, узкие юбки. Кофточки себе шила сама; когда-то в последних классах школы она прекрасно научилась шить. Хорошо, что у Люси сохранилась старая машинка «Zinger».
Единственное, чем Оля украшала себя, была старая мамина брошь из яшмы, которая представляла собой удачный срез камня, ее разноцветные полоски были удивительно красивы. Брошь Оля прикалывала себе на лацкан пиджака, она подходила под любую надетую под пиджак кофточку.
В душе Ольга была мягкая, добрая, очень внимательная к людям, любящая детей и слегка ранимая. Многое подпускала слишком близко к сердцу. Но внешне старалась не показывать этого.
Олежка подрастал, рос крепким, болел мало. Одно плохо: отца совсем не помнил. Но Алексей как бы заменил ему папу, они с Олегом крепко сдружились. Жить в Башкирии было спокойно, война не коснулась этих мест, но довольно бедно. Выручало всех собственное хозяйство и благодатный для выращивания овощей, картофеля, фруктов мягкий теплый климат.
Надя тоже росла быстро. Внешне она все больше становилась похожа на мать. Ее каштановые волосы Ольга заплетала в косу. Иногда из двух косичек она делала Наде две «бараночки» у ушей или переплетала их между собой, делая «корзиночку». Дети были ухожены, обуты и накормлены.
Частенько у Анастасии Петровны пошаливало давление. Но лечение пиявками явно помогало, справлялись сами. Пиявки вгрызались в шею бабушки, отсасывая лишнюю кровь, после чего ей явно становилось лучше. Надя издалека смотрела на эту процедуру с гримасой на лице. Внешний вид пиявок вызывал у нее некоторое отвращение.
В теплую погоду Люся выставляла на веранду стул для матери, и Анастасия Петровна часами сидела на воздухе, смотря вдаль на сопки каким-то долгим задумчивым взглядом.
– Бабушка, что ты там разглядываешь в небе? – спрашивала Надюша. – Опять орлов увидала?
– Да, наверно, это все-таки они. Как высоко парят в воздухе! Это хорошая примета! – отвечала добрым мягким голосом бабушка Настя.
Так прошло еще два года. Письма от Ивана приходили редко, но все-таки приходили. Главное, он был жив-здоров, и все мечтали о возможном отпуске Вани. В последнем письме Иван намекнул, что возможно ему