на меня как на женщину.
– Идем, представлю тебя твоему взводу, – прерывая наш зрительный контакт, уже другим тоном произнес он и зашагал вперед.
Тихо выдохнув и унимая бешеный ритм сердца, на ватных ногах я пошла за ним. И впервые подумала о том, что у выходки Ильсиры с моим гардеробом есть и положительные моменты. Но ее вины это не умаляет. Проблем все равно больше. Стоит старой братии увидеть меня в таком виде, и шуточек не оберешься в лучшем случае, а в худшем рука устанет зуботычины давать особо смелым.
В глубине души всегда восхищалась умением Ильсиры преподносить себя и вертеть мужчинами одним только взмахом ресниц. Ей вслед вздыхали и провожали взглядами с поволокой. Она мне тысячу раз твердила, что стоит мне только изменить гардероб и поведение, и я смогу не хуже.
«Ладно, я копировала поведение самки руаза в брачный период, когда как-то столкнулась нос к носу с самцом. В период гона они агрессивны и на своей охотничьей территории способны демона разорвать на части, а у меня даже оружия не было. Пришлось выкручиваться. Так неужели Ильсиру не скопирую?» – спросила сама у себя. Гардероб у меня новый, осталось дело за малым.
Вызвав в памяти образ подруги, замедлила шаг. Повела плечами, выпрямляясь, и ступать стала мягче, женственно покачивая бедрами. Несколько шагов дались с трудом, все тело было как деревянное, но потом я поймала ритм, и дело пошло.
Нет, я не виляла задницей, как простолюдинки на ярмарках для привлечения внимания кавалеров, а плавно несла себя. Ильсира как-то сказала, что весь секрет в том, чтобы представить у себя на голове чашу с водой, которую нельзя расплескать. Поэтому никаких резких движений, только плавность и грациозность.
«А еще на женских губах как можно чаще должна царить легкая загадочная полуулыбка, точно знаешь какую-то тайну», – вспомнила я наставления, которыми она меня потчевала. Пусть я и пропускала их мимо ушей, но в памяти отложилось.
Я попыталась придать лицу соответствующее выражение. Куда-то спешащий солдат, шагах в десяти, споткнулся и едва не упал, случайно посмотрев на меня.
«Мужчины любят внимание и сочувствие», – прозвучали в голове слова подруги, и на волне нового образа я послала пареньку по возможности сочувствующий взгляд и улыбку. Изображать что первое, что второе было непривычно.
У глазеющего на меня новобранца нервно дернулся кадык. Его ноги заплелись, и он полетел на землю. Когда Ильсира говорила, что мужчины еще будут у моих ног, я себе это несколько по-иному представляла.
Спустя два часа мы выступили из казарм. К тому времени я поняла две вещи: ненавижу мужчин и люблю свой взвод из пятнадцати человеко-орков. То есть десять человек и пятеро орков. Притирались мы с ними долго, но зато теперь действовали единой командой. И они единственные сегодня, кто не закапал слюнями все вокруг. Ну ладно, почти не закапали.
Риграсс ехал впереди роты, на массивном гнедом жеребце с красными глазами и короткой жесткой гривой. Порода эта называлась «акадийские боевые». Говорят, их специально выводили