тайнах речь не идет. Любой, кто знает местную действительность, а также имеет на плечах голову, а не тыкву для Хэллоуина, способен додуматься до этих истин самостоятельно. А интересовал Николая вопрос простой, но в то же время крайне важный. Кому на Руси… тьфу ты, с кем России лучше дружить, чтобы потом не было мучительно больно по причине каких-нибудь подстав и предательств. Как, например, в нашей истории, когда за спасение Парижа от немцев в четырнадцатом году два с половиной года спустя французы отдарились царю Николаю Февральской революцией, а еще полтора года сверх того – Ипатьевским подвалом и Ганиной ямой. И правильно: не надо быть таким рохлей, а самое главное, надо грамотно выбирать себе союзников. А то выберешь, а он окажется хуже злейшего врага, чтоб ему пусто было.
– Значит, так, ваше Величество, – вежливо объяснял я, – конфигурация в Европе на сегодняшней день такова, что первосортных держав, которым по силам проводить полностью самостоятельную политику, там имеется всего три штуки. Это Россия, Германия и Британия… На Францию не смотрите. Так же, как и Турция с Австро-Венгрией, это держава второго сорта, для своего существования нуждающаяся в союзнике-покровителе. Без такого защитника держава второго сорта находится под угрозой уничтожения со стороны одного из своих сильнейших соседей. Для Франции защитником является Россия, а угрозой Германия, для Австро-Венгрии все наоборот: Германия – защитник, а Россия угроза; для Турции же исторически защитником является Франция и отчасти Англия, а угрозой – Россия. Прочие государства, как и родина вашей маман Дания, в грядущей мировой схватке стремятся остаться нейтральными, и на политической карте являются не более чем статистами. Итак, самый нежелательный вариант – это когда вся объединенная Европа, включая и статистов, идет на нас войной во имя вечных британских интересов. Что-то подобное Россия переживала в 1812 году, когда вместе с Наполеоном сюда заявились все нации Европы, кроме англичан… Мы, конечно, отобьемся, но крови при этом прольется море. Нам придется под корень уничтожить армию вторжения, а потом явиться в Европу и объяснить местному населению, как жестоко оно было неправо…
– Такой союз – всех со всеми – попросту невозможен, – возразил Николай, – для того, чтобы загнать Францию и Германию под одну крышу, не хватит никакого британского хитроумия.
– Ну это как сказать, – ответил я, – в нашем мире во второй половине двадцатого и начале двадцать первого века эти два государства прекрасно уживались в одном военном союзе под эгидой американцев. Ничего личного, просто к тому моменту вся Европа, включая Германию и Британию, оборотилась во второй сорт, а державами первого сорта остались исключительно Североамериканские Штаты, Китай и Россия…
– Китай? – удивился император.
– Да, Китай, – ответил я, – это вообще-то очень старая этнополитическая структура, которая существовала еще в те времена, когда не было и в помине никакого древнего Рима, и которая, скорее всего, будет существовать