не по росту выстроившейся шеренги, замечал, как та, расступаясь, рвётся, избегая с ним столкновения, и тут же смыкается, лишь минует сия опасность. Обилие нетерпеливых детей, среди желающих вкусить прохладу, сподвигло Алекса на поиски компромисса с совестью, тут же найдя его, не стал ломиться внаглую, предпочтя вклиниться за старушкой, получавшей сдачу.
Когда неспешная очередь наконец-то подошла, Алекс замялся, оказавшись не готовым к решительным действиям, попадающим под статью ведущего к наколкам кодекса. Неоднозначная реакция участников событий на возникшую паузу удивила потерей здравого смысла. Обладательница колпака, считающегося белым исключительно благодаря названию, впала в рефлекторный ступор, зависнув в позе дилера, чей товар не востребован больше рынком.
Особо не мудрствуя, народ определил виновницу столь странных перемен в поведении мороженщицы и уж совсем недобрым взглядом провожал удаляющуюся в компании трёх внуков старушку, точно та не иначе – старая дореволюционная ведьма, оставила с носом народ, скупив мороженое оптом.
Но ведь это неправда!
– Александр, сократи сферу поля шокового контроля ближе к границам собственного тела, – посоветовал наблюдательный дракон. – Да, и наконец, прояви себя!
Алекс, начав со сжатия поля, незамедлительно получил положительный опыт, продавец, оказавшись вне его пределов, тут же ожила. Развивая успех фразой: я существую, «Ленинградский» батончик, пожалуйста, невинно прозвучавшей в его исполнении, перезапустил механизм торговли.
Не успел обработанный заказ очутиться у покупателя в руке, как вновь завертелся прерванный процесс деньги-товар-деньги. Стоял бы Ленин с Крупской вместо Кутузова и Барклай-де-Толли, то непременно переглянулись бы с нравоучительной усмешкой.
Отойдя в сторонку на всякий случай, чтоб лишний раз не напоминать продавщице о понесённом убытке торговой организации, Алекс развернул фольгу обёртки и надкусил содержимое. Вкусовые рецепторы, почуяв подвох, забили в набат, Алекс инстинктивно сплюнул, с языка на асфальт скатилось что-то шоколадно-белое. Ощущение, будто во рту побывал предмет завещания, жёванный-пережёванный не одним поколением золотых коронок, челюстями из стакана и даже дёснами беззубого рта – безвкусный комок кондитерского каучука.
– Дракон!
– Да?
– Это как понимать? – единожды укушенный батончик освежающего лакомства устремился на сближение с ликом дракона, правда, безрезультатно. Отрикошетив от колонны, снаряд возмездия скатился по ступеням с противоположной стороны от наблюдателя, где с успехом затерялся.
На пешеходном переходе Алекс поравнялся с таксомотором, из-за полуопущенного стекла которого, ожидая разрешающего сигнала светофора, выплывали клубы сизого папиросного дыма, спонтанная идея показалась Алексу забавной. Просьба не глушить двигатель и выйти выполнилась водителем в точности, без единой помарки, кстати, вполне ожидаемо. Подобная