прошла еще твоя история, да? – спросил генерал, кивнув на руки Малахова.
Внешне старые друзья очень походили друг на друга: оба невысокие, крепкие, широкие в плечах. Только у Эдуарда Евгеньевича уже образовалось брюшко, которое он прятал в костюмах индивидуального пошива, а Владимир Данилович по-прежнему оставался поджарым.
– Это долгий процесс, – неопределенно ответил профессор. – Случилось что-то?
Помедлив с ответом, Громов допил сок, подошел к раковине.
– Артем сбежал.
Он открыл кран, подставил стакан под струю воды. На скуластом лице Малахова не промелькнуло ни единой эмоции. Только плотно сжались тонкие губы.
– Давно?
– Час назад. Побег при конвоировании.
Генерал закрыл кран, встряхнул стакан, поставил его на сушилку и повернулся к другу.
– Я как раз еду на место происшествия. Думаю, ты захочешь присоединиться.
– Дай мне пять минут, – попросил профессор и вышел из кухни.
«Ауди-А6» неслась с включенной «мигалкой» и мало обращала внимание на правила дорожного движения. Генерал-майор ФСБ и профессор психологии находились на заднем сиденье. Малахов переоделся в черные брюки и спортивные туфли, светлую рубашку, легкую ветровку.
– Артема конвоировали сегодня утром из-под Тулы в Москву, – говорил Громов. – Везли одной машиной, два опера. На трассе что-то пошло не так. Произошла авария, машина слетела в кювет. Опера сильно пострадали, а Артем угнал авто у одного из водил, которые остановились помочь, и поехал дальше, в столицу.
– Куда его везли? – спросил Малахов.
Генерал фыркнул.
– Выступать на трибуне.
Малахов покосился на друга. В небольших светло-голубых глазах профессора ясно читался вопрос.
– Не смотри на меня так. Ты новости видел. Люди, Данилыч, потихоньку начинают летать.
– Я все-таки думаю, что это профанация.
– И я так думаю, а вот у руководства страны – другое мнение. Этот случай их здорово переполошил. Подозреваю, конечно, что они знают больше нас. Так как начаты масштабные мероприятия по сбору информации. И вот кто-то там вспомнил, что у нас есть Артем. Между ним и летающим парнем разницы особой никто не увидел, и спецкомиссия затребовала его к себе на ковер.
– Для чего? Они хотят с ним поговорить или потыкать в него палкой?
– Понятия не имею. Может, собирались поставить на табуретку и послушать, как он стишки зачитывает. Бумага пришла не от последних людей, так что лишних вопросов никто не задавал.
Малахов покачал головой, посмотрел за окно. На его сухом, с широкими скулами лице читалась досада.
– Я знал, что парня будут использовать как обезьянку в клетке.
– Да все это знали, Данилыч.
Малахов вновь посмотрел на друга.
– Ты навещал его?
Громов вздохнул, отвернувшись.
– Не-а. Пару раз собирался, но что-то как-то… дел много. А ты?
– Я не смог.
Эдуард Евгеньевич кивнул на руки друга,