так же больно. А потом – невыносимо сладко.
И ее громкие крики отразились от каждого камня старой площади.
А потом…
Когда в спальне стало тихо, сделалось спокойным хриплое, прерывистое дыхание, накрыла блаженная истома – наступило время молчания. Орк и Эрна долго лежали на огромной кровати, бездумно глядя в причудливо расписанный потолок, вновь и вновь переживая умирающую рассветом ночь и думая, что их последняя встреча получилась великолепной.
Но их мысли не были окрашены горечью, лишь легкой грустью.
Потом Орк раскурил самокрутку, не разрешенный каннабис, а запрещенный кубинский табак, а Эрна поднялась с кровати и спросила:
– Вина?
Хотела накинуть халат, но передумала, потому что Орку нравилось, когда она ходила по дому голой.
– Ты знаешь, что да, – ответил мужчина, пуская к расписному потолку причудливый дым.
– Подумала, что ты мог измениться.
– Я?
– Ты изменился.
Они оба знали, что так есть, и Орк недовольно буркнул:
– Не по своей воле.
– И хочешь отомстить?
– Уже нет.
– Нет? – Ответ оказался настолько неожиданным, что Эрна подошла к курящему на кровати Орку и заглянула ему в глаза. – Нет?
– Я теперь другой, – пожал плечами мужчина. – Я никогда не стану прежним, но главное – этот другой мне нравится.
– Он жестче.
– Нет, – качнул головой Орк. – Он намного мягче предыдущей версии.
– Мне лучше знать.
– С тобой они ведут себя одинаково.
– «Они»! – не сдержалась женщина. – Ты говоришь о них так, словно стоишь в стороне.
– Я еще не до конца стал новым, – ответил мужчина, глубоко затянувшись. – Я действительно смотрю на них со стороны. Думаю, это все из-за того, что где-то во время перехода я успел умереть.
– Для мертвого ты необычайно энергичен.
– Инстинкты, – махнул рукой Орк. И небрежно поинтересовался: – Зачем ты спрашивала о вине?
Сейчас он вел себя с ней, как с горничной или с горничной-шлюхой, явившейся в номер на уборку и согласившейся провести время за подходящую цену, но это было так необычно для их отношений, что Эрна решила подчиниться: молча поднялась, сходила на кухню и принесла вина – холодного, белого, ароматного, безумно вкусного, – вновь оказалась напротив Орка, с бокалом и открытой бутылкой, медленно наполнила бокал до половины, сделала большой глоток и передала любовнику. Тот усмехнулся, принимая и вино, и намек.
Но вместо напрашивающегося продолжения Эрна неожиданно сказала:
– Прости его.
И тем заставила Орка поморщиться.
– Прости его.
– Мы только что об этом говорили, – размеренно ответил Орк, не глядя на любовницу. – В моем сердце нет мести, нет зла, нет обиды…
– И нет прощения, – закончила Эрна. – Я вижу.
– Если нет зла – откуда взяться прощению? Я теперь другой, а он… Он имел право на свое решение.
– Не