прости. Мы должны, я знаю.
– Вот именно.
Нагие совершенные тела. Торсы с лоснящейся мускулатурой. Лица почти всегда неподвижны и величественны, нижняя часть тела – винтовая лестница, если родственная деталь архитектуры способна распрямиться и шлепком утихомирить белую акулу. Или пиратскую шхуну – но последнюю посудину они видели в волнах с полвека тому.
– Мы уже получали отказ от переговоров. Помнишь? Они назвали нас тварями и морскими демонами.
– Сын негодяя назвал. У негодяя мог родиться другой сын. Или дочь.
Он шикнул на плавающего неподалёку ребёнка. Малышка охотилась, хотя статус котёнка не позволял этого без сопровождения взрослых.
Он прищурился – она из клана Основные (Продолжение), колено Дюйэвич, поколение номер… сразу и не упомнишь. Он, подхватив чадо, усадил на свой свёрнутый кольцом хвост и подозвал для её забавы маленькую рыбку, но в этот момент из толщи воды вынырнула небольшая мурена. Её явно выдернули из глубин чары, но чьи? Ребёнок изогнулся у него в руках, схватил мурену и в один миг оторвал крохотными зубками умную рыбью голову. Всё произошло так быстро, что собеседники остолбенели.
Отшлёпать маленькую разбойницу? Он выпустил малышку со вздохом. Она была похожа на крохотную крылатую пантеру с хвостом вместо ножек. Довольная, что обратила на себя внимание взрослых, она одной ручкой запихивала в пасть рыбу, а второй крохотной пятернёй держала пойманного дядю. Две её подружки спокойно плели веночек из морских цветочков.
– Поговорю с родителями. – Пообещал он. – Такие раззявы, могут и лекарство забыть дать.
Сам он был похож на дракона с лошадиной мордой.
Не выдержав, он принялся выговаривать крошке:
– Мы выращиваем плотоводоросли, чтобы утолять голод, детка. Рыбку нужно жалеть. А мурену вообще нельзя есть. Она умная, понимаешь?
Молодой собеседник, сам чем-то напоминающий мурену, усмехнулся.
– Она понимает, а вот поймут ли тебя крысы?
– Не называй их так.
– Виноват. Обидел крыс.
– У них мозг из двух частей. – Заметил старый коняга. – Следует помнить об этом и прощать.
Он взлохматил холку котёнка.
– Они наши предки.
Из головы у него не выходило удручающее зрелище. Открытый ход в бункер, оттуда удушающе несёт вонью – спеклись системы жизнеобеспечения, а научиться за сто лет думать потомки тех, кто начал войну, не смогли.
Он смотрел на толпу мужчин и женщин – все в состоянии хронической истерики, истощённые, грязные. Это вот внук генерала, того самого, который забыл забрать с собой свою семью, но прихватил экономку и запас консервов, в том числе, имеющих жидкостную субстанцию. Внук, впрочем, пошёл в свою бабушку, экономку. Его отец, родившийся вскоре после начала великого заточения, прожил короткую жизнь и прикончил последнюю бутылку из генеральских запасов, которая, в свою очередь, прикончила его. Он успел оставить многочисленное потомство, из которого