выезжал из дома, но по-прежнему вся империя держалась на нем.
Зазвонил сотовый, и я бросил взгляд на дисплей – незнакомый номер. В пять утра, на минуточку. Нажал на громкую связь, выруливая на прямую трассу к столице.
– Да! Кто это?
– Максим? – голос очень нежный и едва слышен, но такой знакомый. Пусть я и не слышал его пару лет.
Сам не понял, как свернул к обочине и резко затормозил.
– Максим это… я… это…
– Это ты. Я узнал, маленькая…Что случилось? Не спится?
Глава 2. Карина
– Воронова, ты дура психованная, иди лечись… ненормальная!
Я слышала, как Гена скулит от боли, согнувшись, придерживаясь рукой за стену, и шипит сквозь стиснутые зубы. Пару секунд назад я со всей дури заехала ему коленом в пах.
– Нефиг руки распускать, урод, – раздраженно рявкнула я и ускорила шаг. Мне хотелось как можно быстрее выбежать на улицу и глотнуть свежего воздуха, чтобы никто не заметил, как дрожат мои руки и не услышал, как сильно забилось сердце, колотясь и ударяясь о грудную клетку.
– Кариииина, подожди… да подожди ты! Куда ты бежишь?… Ээээй!
За мной бежала Танька – единственный человек из всего этого гламурного гадюшника, с которым я могла общаться. Я ненавидела здесь все – начиная от стен и заканчивая преподавателями и одноклассниками, с которыми приходилось видеться каждый день. Элитная школа для золотых детишек. Пафос, дурацкие разговоры и конкуренция – у кого круче модель смартфона и кто успел прошвырнуться по европейским бутикам, чтобы напялить на себя очередные шмотки из последних коллекций. Только здесь мало у кого хватало мозгов, чтоб понять – от нас просто откупились. Мамочки и папочки, у которых есть дела поважнее. И мой такой же. Кормит-поит-одевает. Психологи-психиатры-антидепрессанты. Я видела его очень редко – после смерти мамы он практически не бывал дома. Почувствовала, как от одной лишь мысли о маме внутри все сжалось от нестерпимой боли, как будто там не осталось ни одного живого места… Все внутренности кровоточат, наматываясь на зубья огромного маховика, который крутится настолько медленно, что я чувствую, как в очередной раз меня разрывает на ошметки. Черт, почему так невыносимо? Мне хотелось, чтоб стало легче, и в то же время я жаждала этой боли. Потому что она никогда не даст мне забыть, во что превратил мою жизнь папочка.
Командировки, дела, поездки, очередные сделки… и стаканы с виски, которые разбивались о стены его кабинета. Я знала, что ему больно, только мне было безразлично. Потому что это он во всем виноват. Он! Какого черта он вообще появился в нашей жизни? Не прощу ему этого никогда. Раньше у меня было все… раньше я умела улыбаться. По-настоящему… потому что у меня была мама, потому что раньше я была обычным ребенком. Зачем он вернулся? Мы прожили бы без него. А он появился и покромсал все, что было важным. Разрушил одним движением. Лишил меня всего, позволил покалечить и надругаться, превратил в жалкую оболочку, которой хотелось сдохнуть, вскрыть вены, наглотаться таблеток