по пыльному подоконнику.
«Так. Свечка. Нужно найти свечку. Должна быть где-то на кухне, если квартиранты её не оприходовали».
Он ощупывал и разбрасывал рукою всякий хлам в ящике кухонного шкафа, пока его пальцы не схватили то, что он искал. «Живём!».
Огрызок свечи тускло мерцал на крышке занюханного стола. На маслянистых стенах кухни дёргались уродливые тени. Он сидел на ветхом табурете и, как загипнотизированный, таращился на это мерцание.
Что-то должно случиться.
– Ворочалась в мозгу мерзкая мысль. Что-то серьёзнее, больше, страшнее, чем просто какой-то запах и звуки…
Он сгрёб огарок свечи в кулак, и решительным шагом направился в зал. Он войдёт в эту дверь. Войдёт, не дожидаясь утра, не дожидаясь, пока дадут свет. Он покончит с этим безумием немедленно, покончит раз и навсегда. И не будет больше страха, не будет стыда. А Чёрный блогер – это всего лишь закомплексованный утырок с больным и богатым воображением, и никто больше.
Он же не самый жалкий трус, и стоит уже прямо напротив этой двери, ведущей в самое пекло детских кошмаров. Он готов. Но что же это?
Что за наваждение? Не мерещится ли? Вся душа его стремительно наполнялась таким ужасом, перед которым сжималось и меркло даже то, преследующее память видение из далёкого прошлого, в котором узловатый крюк почерневшего пальца деда втыкается прямо в грудь: «Ты!».
Он видел сейчас, ясно видел в мертвенном мерцающем пламени свечи, что ручка этой проклятой двери медленно и беззвучно проворачивается, будто кто-то невидимый, чуждый, находящийся в той дьявольской комнате, неспешно, но верно давит на неё. То, что за дверью, намеренно не торопится, оно садистки наслаждается, оно питается его ужасом, его оцепенением, его агонией… Свеча выпала из руки.
В кромешной тьме, с грохотом снося всё на своём пути, он вновь бросается в прихожую, к входной двери, к спасению. Вот металлическая обивка. Вот прорезь замка. Ключи! Где ключи, чёрт бы их побрал! Были на полке. Он точно помнил, что положил их туда. Темно, хоть коли глаз. Теряющие управление ладони лихорадочно шарят по полке, судорожно облапывают пол. Ужас превращает руки в деревянные болванки, сдавливает ледяными тисками мозг. Ключей нет!
Он сдаётся. Замирает сжатым комком на полу. Нужны спички. Где они? Конечно, оставил на столе в кухне. Чтобы добыть огонь, надо вернуться назад. Чтобы попасть на кухню, нужно пройти через зал.
А вдруг оно уже там?
Он вслушивается в тишину. Сердце готово выскочить сквозь горло. Тишина эта, как восставший мертвец, она словно норовит задушить, разорвать. Она затаилась, она лишь ждёт своего момента…
Он поднимается на ноги. По стеночке, на ощупь пробирается через прихожую. Поворот. В зале не полная тьма, в зале глубокий сумрак. Через зал – быстрым шагом, натыкаясь на пни поваленных стульев. Коридор, ведущий на кухню. Кухонный стол. Коробок спичек!
Трясущиеся пальцы высекают огонь. Проклятье! Осталось всего три спичинки. Пока горит эта, нужно успеть вернуться.
Коридор. Зал. И здесь новая