смутившись, пролепетал бакалейщик, не спуская глаз с кольта армейского образца, на вороненом стволе которого предостерегающе горел отблеск света.
– Очень приятно, мистер Старрет. Поэтому,– лейтенант перевел ствол на ёрзнувшего траппера,– если назовешь в этом крае человека лжецом, помяните мое слово,—без стрельбы не обойдется.
Сказав это, Джон замолчал, но потемневшие глаза его продолжали гореть огнем мрачной решимости. Он шагнул к недоумевающей толпе и сделал знак вождю, чтобы тот подошел к нему. Во взгляде Черного Орла вспыхнуло удивление и недоверие к своему заклятому врагу. Однако в следующее мгновение он стремительно взметнулся со стула и через голову опешившего торговца прыгнул в шарахнувшуюся толпу, ящерицей проскользнул сквозь кольцо своих палачей и плечом к плечу встал рядом с лейтенантом. Бартон бросил на него одобрительный взгляд и вскинул упрямый подбородок.
– А теперь уясните, и получше, граждане Рок-Тауна,—его голос звучал взволнованно, но металлически жест-ко.—Этот чиф 88 сиу принадлежит Конгрессу Соединенных Штатов – и только! Вот документ, подтверждающий правоту моих слов.– Свободной рукой он вытащил из-за борта синего кителя пакет с сургучными печатями, тряхнул им над головой и тут же спрятал обратно.
Кэнби и остальные всё еще не могли прийти в себя от удивления и злобы. Откуда свалился на их головы этот парень с лейтенантскими нашивками? Чувствуя себя беспомощными под колючим глазом армейского кольта, они трезвели и лишь кусали губы, сокрушаясь, что их собственные “игрушки” так близко и так недоступно упрятаны по кожаным норам кобур. Пуля лейтенанта успокоила бы каждого, кто дернулся бы спорить с ней.
Вдруг Кэнби, грохоча каблуками, споро вклинился в ставшее зыбким кольцо сограждан:
– Эй, что за ерунда, лейтенант? А вы помолчите, Старрет! Хватит в компании и одного брехуна… – Торговец зло зыркнул на бакалейщика, скрытно пригрозив ножом, и улыбнулся, поворачиваясь к офицеру.– Неужели вы нас считаете, Бартон, такими же ослами, как и вы – солдаты? – хриплый смех вырвался из его груди, такой широкой, что на ней могла бы свободно улечься пума. При этом торговец выразительно покрутил пальцем у виска.
Стены салуна содрогнулись от нового взрыва хохота.
– Мы не верим ни единому вашему слову! – в порыве солидарности здоровяк хлопнул по груди плюгавого тапера, визгливо заливавшегося вместе со всеми. Тот поперхнулся от неожиданности, прикусил язык.– Ну-ка, дайте взглянуть да понюхать вашу бумажку. Может, на ней всего и написано: “Где продается старая добрая выпивка” или “Где проживает солдатская шлюха”! Где это слыхано, чтобы краснокожему дерьму было оказано такое внимание?! – продолжал неистовствовать он.
Толпа зловеще загудела.
– Клянусь честью офицера, всё, что я сказал,– истинная правда! – Бартон в упор смотрел в налившиеся кровью глаза заводилы.– Но давать государственный документ в чужие руки не имею права.
Кэнби задрожал от гнева:
– А мне