полностью применима концепция кочевого феодализма, разработанная Б. Я. Владимирцовым, согласно которой в кочевом обществе феодальная собственность на землю проявлялась через распоряжение различными участками пастбищных территорий[200]. Из признания башкирского общества феодальным следовала характеристика большей части башкир как эксплуатируемых трудящихся масс. Соответственно, эти эксплуатируемые массы рассматривались Чулошниковым как главная движущая сила башкирских восстаний, а сами восстания характеризовались в соответствии с официальной идеологией как революционная борьба башкирского народа против феодально-крепостнического гнета царской России[201]. Однако названные характеристики вступали в противоречие с данными источников, что вынуждало автора постоянно делать оговорки о сохранении родовых институтов, ведущей роли феодалов в башкирских восстаниях и классовой близорукости рядовых башкир, воевавших вместе со своими феодалами против русских крестьян[202].
В своей рецензии Устюгов, не отрицая применения к башкирской знати термина «феодалы», назвал принципиальной ошибкой Чулошникова недооценку родовых пережитков в башкирском обществе, наблюдавшихся, по его словам, не только в XVII в., но и в тридцатых годах XVIII в. Приводя в подтверждение данного тезиса идеологические аргументы, он писал, что товарищ Сталин в своей речи на Х съезде партии прямо указывал, что башкиры сохранили родовой быт, и утверждал, что Чулошников подменил это ясное указание схемой о феодализме. Следует отметить, что, ссылаясь на речь Сталина, Устюгов не давал сноски на протоколы Х съезда РКП(б), так как они были в то время недоступны для читателей. Также, не отрицая прямо освободительного характера башкирских восстаний, Устюгов подчеркивал, что они часто возглавлялись башкирскими феодалами[203]. В дальнейшем тезисы о сохранении патриархальных пережитков в башкирском обществе и феодальном характере башкирских восстаний стали основополагающими концептуальными элементами взглядов Устюгова на историю Башкирии.
Работа над первой частью «Материалов по истории Башкирской АССР» велась в основном в 1934–1936 гг., когда в исторической науке господствовали идеи Покровского о Великороссии, построенной на костях инородцев[204]. Соответственно, во вступительной статье Чулошникова постоянно употреблялись выражения «колониальная политика России», «русское господство», а само присоединение Башкирии оценивалось исключительно негативно[205]. Однако ко времени выхода рецензии Устюгова в официальной идеологии произошли заметные перемены. В середине 1930-х гг. в связи с необходимостью укрепления советского государства партийное руководство перешло к политике сглаживания межнациональных противоречий, отказу от восхваления национальных движений и переоценке исторической роли крупнейшего из народов СССР – русского. Одним из проявлений