нога зудела!
За дело! За дело!
Досталось Троллю поделом
По заднице за дело!
Хотя гола, но, как скала,
У Тролля задница была.
Не ждал притом такого Том
И закричал невольно:
«Ой, больно! Довольно!»
А Тролля шутка развлекла —
Нисколечки не больно!
Вернулся Том, уныл и хром,
Домой с огромным синяком!
А Тролль с ухмылкой – хоть бы хны! —
Залез в свою берлогу —
И ногу, ей-богу,
Не бросит нипочем!
Ей-богу!
– Надо принять к сведению! – расхохотался Мерри. – Вовремя ты сообразил, Бродяга, что его надо именно палкой огреть. А то, чего доброго, отбил бы себе кулак!
– Откуда ты выудил эту песенку, Сэм? – спросил, отсмеявшись, Пиппин. – Что-то я таких слов на этот мотив не помню.
Сэм промямлил что-то неразборчивое.
– Из головы, наверное, взял, – догадался Фродо. – Про Сэма Гэмги я теперь каждый день узнаю что-нибудь новенькое! То он заговорщик, то заправский шутник… Надо думать, кончит он свою жизнь тем, что станет волшебником – или, может, героем?
– Вот не было печали! – запротестовал Сэм. – Не хочу я быть волшебником! И героем – тоже! Спасибочки!
День клонился к вечеру, когда они покинули поляну и углубились в лес. По-видимому, они шли тем же путем, что Гэндальф, Бильбо и гномы много лет назад, и через несколько верст оказались на высоком обрыве. Внизу лежал Тракт. Оставив Шумливую и ее узкую долину далеко позади, Тракт, тесно прижимаясь к подножию гор, бежал к Броду, петляя среди лесов и заросших вереском склонов. По дороге вниз Бродяга показал хоббитам прятавшийся в траве камень. На нем виднелись полустертые, грубо высеченные гномьи руны и еще какие-то непонятные значки.
– Ба! – воскликнул Мерри. – Да это ж, верно, тот самый камень, что указывал, где закопано троллево золотишко! Признавайся, Фродо, Бильбо свою долю всю растранжирил или осталось что-нибудь?
Фродо посмотрел на камень и пожалел в душе, что Бильбо не догадался привезти из похода сокровище поскромнее – что-нибудь обычное, в меру опасное и в меру соблазнительное: золото троллей, например. Угораздило же его!..
– Не осталось ничегошеньки, – ответил он. – Бильбо все роздал, все подчистую. Он говорил, не было у него ощущения, что это доброе золото. Тролли-то его, небось, награбили.
На Тракт легли длинные тени раннего вечера; вокруг царила тишина. Ничто не говорило о том, чтобы здесь в последнее время проезжали верхом… Что ж, выбора не было. Хоббиты и Бродяга спустились с кручи, вышли на Тракт и поспешили вперед что было сил. Вскоре солнце скрылось за вершинами холмов. С дальних гор навстречу путникам подул холодный ветер.
Они уже принялись было подыскивать в стороне от дороги местечко для ночлега, как вдруг сзади донесся звук, от которого по спине побежали мурашки: цок-цок, цок-цок… Всадник! Все похолодели от страха и разом оглянулись, но дорога то и дело петляла, и за ближайшим поворотом ничего нельзя было разглядеть. Быстро вскарабкавшись по комковатому склону, заросшему вереском и брусникой, хоббиты и Бродяга залегли в густом орешнике. Тракт, локтях в тридцати внизу, под обрывом, виден был как на ладони – серый, размытый